Не просто убить…

– Что ж, я потерплю… Иди работай… Твоя прошлая статья меня не удовлетворила. К чему нашей газете разоблачения? Это может озлобить конкурентов! А я не хочу, чтобы мое уважаемое имя трепали бульварные газетенки!.. Лола, я тобой недоволен, и дальше так продолжаться не будет!

Савватей обернулся, подавившись словами, которые ещё хотел сказать, но дверь за Лолой захлопнулась…

«Вот сука! – подумал Савватей. – Совсем оборзела!»

Потом внутренний голос заявил ему, что не стоило ругаться по такому ничтожному поводу (неудача в сексе для внутреннего дурацкого голоса, это ничтожный повод!). Савву аж затрясло!

Суев потряс указательным пальцем вслед ушедшей из кабинета «непокорной» Лоле, потом, морщась от своей неудачи, плюхнулся в кожаное крутящееся кресло. Всё плохо!..

Конкуренты, Лола, жена… Всё плохо! Всё не так!..

Мысли были самыми мрачными…

Савватей вырос на рабочей окраине Новороссийска, кое-как окончил школу, отслужил в Советской армии, потом попал в банду Данилова, где выполнял грязные поручения: бил, опускал, собирал дань, дважды лично совершил убийство ножом… До сих пор частенько вспоминал о тех случаях, неоднократно видел всё во сне, во всех подробностях, но раскаиваться не собирался, считал, что всё делал правильно, как велел ему великий «дон» Данилов!

С годами он дослужился до «бригадира» боевиков и сразу попросил руки дочери крестного отца! Почему он это сделал, нормальные люди не смогут объяснить. Это был дерзкий поступок. За такое могли отвернуть голову в три минуты! Но он это сделал! Он пересилил страх смерти, желая лучшего, имея очень много… Как такого человека назвать? Героем? Савва на героя не тянул. Не был он героем! Он был решительным! И только…

Дочь «дона» Данилова звали Лариса.

Это была разбалованная красивейшая белокурая бестия! Один её яркий, колдовской взгляд вызывал желание. И ещё она была жутко умна и образованна!

Таких прекрасных женщин в мире было наперечёт (это Савватей знал верно – он иногда смотрел «Новости» и канал «Культура»), и одной из них была она – Лариса! Красавица и умница! Как в такую не влюбиться? Если ты нормальный, сильный мужчина, не влюбиться в этого ангела было невозможно. Савватей и влюбился. Или внушил себе, что полюбил обалденную красавицу из «светской» тусовки. Средств, чтобы подкатить «на уровне»… у Савватея хватало, Но её папа! Всесильный и злой, имеющий свои планы на брак дочери… Это была загвоздка! Савватей для него был никто!..

Но Савватей не испугался, попросил руки, явившись прямо к семейному обеду с двумя огромными дорогущими букетами (один букет – любимой, второй – её маме!)… Он был уверен, что на самом деле любит эту «фарфоровую куколку». А как её не любить, если она была идеалом для Савватея, на который стоило равняться?! Поэтому Савватей, презрев свою робость перед невестой, которая его никогда не видела, наплевав на могущество её папы, пришёл и заявил, робея, глотая от испуга слова и тушуясь, что хотел бы, очень хотел бы, если бы, как бы, то есть, как бы…

Самый жестокий авторитет Краснодарского края Данилов не отказал, потому что обалдел от великой наглости Савватея, и ещё «дон» знал, что на Суева всегда мог положиться… Он же не зря заявлял всем на каждом шагу: «Савва – мой сын! Мой сынуля! Мой верный пёс, который перегрызёт глотку каждому, если почует, что кто-то только подумал, только начал затевать что-то против меня!» И «дону» Данилову верили, ибо всё так и было!

Поэтому Савватей Суев ныне обладал приличным состоянием и газетой, через которую отмывал все грязнодобытые бандитским ремеслом деньги. «Отмывал» не только для себя… Для себя он «вычищал» процента два, остальное – для «дона», который был настолько сильным, что даже не ездил на «стрелки-разборки» в столицу, считая эти «съезды» чем-то давно отжившим, как ныне считают в Генштабе армейское построение, состоящее из дивизий, устаревшим, а новый, мобильный строй из бригад – веянием нового времени, новыми «нанотехнологиями»… Данилов так и говорил Савватею, перебрав водки в его кабинете главного управляющего газетой: «Савва, как всем нам велел президент, переходим на технологии и проводим модернизацию!»

Савватей пытался уточнить: «Вы сказали: «технологии», а забыли приставку: «нано».

– Что?! – горячился тесть, совершенно пьяный. – На! На? На? На! Это не мы должны говорить, это нам все будут говорить. На! А потом снова – На!

– Технологии, – подсказывал подобострастный Савватей.

«Дон» был «укатан» по полной программе, но ещё шебуршился:

– Да. Да… На! Это самое, на… – и вдруг, узнав Савватея, произнёс историческую фразу, которая окрылила Суева: – Савва! На-а!.. На-а! Все нам будут говорить: «На-а!.. На-а»!

И впал в пьяное забытьё…

Но идиллия отеческой заботы о «сыне Савватее» кончилась давно, хотя её видимость держалась последние годы, и казалось, что никогда гной противоречий не прорвётся вонючей жижей наружу!

Как бы этого хотелось!