Не провоцируй босса, опасно!

– Ну, мы, женщины, непостоянные в своих желаниях, – отшутилась я, кокетливо пожав плечами. – Но хочу сразу предупредить, что легко нам не будет. Так что готовься на первых порах к трудностям. Мальчик пережил стресс и потерял веру во взрослых, придётся это исправлять. Но не сюсюкать – иначе ещё хуже сделаем. Всё с разговорами, закончили, делай чай с ромашкой, ему упокоиться нужно.

Кирилл ещё с минуту на меня смотрел, затем тряхнул головой, словно пытался стряхнуть наваждение, и пошёл заваривать чай.

Когда мы зашли в комнату, Рома всё так же держал котёнка и успокаивал его. Этот малыш сейчас для него является спасительной соломинкой, он помогает мальчику не впасть в истерику.

– Давай своё сокровище, его покормить нужно, а ещё придумать, куда поставить лоток на первое время…

– В туалете ставь, – сказал как отрезал Кир. – Как поест, нужно сразу его миску мыть, чтобы запаха не было.

– Хорошо. – Мальчик попытался подорваться с кровати. – Только если я уеду, кто будет за ним ухаживать? Как я понял, туда животных не берут.

– Рома, – тяжко вздохнув, начал Кир, – мы тут с Соней переговорили и пришли к выводу, что не против тебя забрать к себе. Если, конечно, у тебя нет родных. Вернее, мы хотим, если ты не против этого. Ты меня уже знаешь, а так неизвестно, сколько будешь жить в неведении, кто там тебя усыновит. Как ты на это смотришь?

***

Рома пристально посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на Соню, та тепло ему улыбнулась. Он сел опять на кровать и, нервно теребя покрывало, принялся обдумывать наше предложение, смотря в пол. Затем робко приподнял взгляд и чуть слышно:

– А я вам не помешаю?

– Нет, Ром, не помешаешь. – Моя женщина подошла к нему , взяла его руку в свою и, поглаживая её, продолжила: – Но сразу скажу, что первое время будет тебе нелегко, могут возникнуть недопонимания. Ты, главное, не молчи, а говори нам, чтобы мы поняли, что тебя беспокоит. Хорошо? Все вместе мы всё преодолеем.

– Ну так как? – решил я подтолкнуть его к ответу, за что получил строгий взгляд от Сони.

– У меня никого нет. И я… – Замолчал, но тут же собрался и на одном дыхании выдал: – Не против. Вас я хоть знаю, а также известно, кто оплачивал мне вкусности, что баба Клава покупала. Единственное, я боюсь, что могу вам надоесть. Если так случится, не возвращайте меня в приют, я буду на улице жить или в подвале. У вас же в доме есть подвал?

Охренеть, ну и мысли у пацана! С такой надеждой спрашивать о таком… Слов даже не могу подобрать, как это назвать.

– Ром, – сжимает в ладони руку мальчика Соня, – ты станешь членом нашей семьи, а своих никто не бросает, даже если и ругаются между собой. Не знаю, как у других, у нас такого не будет. Хотя… вот тебе пример: ты с Угольком так поступил бы, если бы он, допустим, набедокурил?

– Нет конечно!

– Вот! – подняла палец Соня. – А это всего лишь кот, а ты человек. Так что забудь про подвал и житье на улице. У тебя будет своя комната, и ты сам будешь её обустраивать. Но для начала придётся поехать в приют, а когда окажешься там, просто знай: мы с Кириллом всё сделаем, чтобы ты быстрее вернулся к нам и Угольку. Более того, я буду приезжать и фотоотчёт про пушистого привозить.

– Почему? – растерянно спрашивает.

– Потому что ты, я и Кирилл скоро станем семьёй, нужно только кое с чем разобраться.

– С бюрократией?

Я чуть не рассмеялся, насколько у него сейчас было забавное выражение на лице.

– Ага, с ней самой, – подтвердил, что он в верном направлении мыслит.

Смотрю, у Ромы глаза заблестели, он заморгал.

– Кирилл, нужно ужин приготовить… – показывая взглядом на дверь, выпроводила меня будущая жена.

Ха! Сама себе приговор подписала, сказав, что мы семья. Если честно, я немного другой реакции ожидал.

***

– Ром, если хочешь поплакать, не стесняйся, это иногда лучше, чем держать в себе.

Мальчик на меня посмотрел и дрогнувшим голосом ответил:

– Отчим говорит, что только девочки плачут.

– Твой отчим не тот человек, кого слушать нужно. Плачут все, даже мужчины, особенно дети, это нормально. Иногда это действительно необходимо. Но я могу выйти, чтобы не смущать. А ты дай волю чувствам, потом умойся и спускайся к нам в кухню, иди на звук голосов. Поверь, тебя никто не осудит, если поплачешь немого. А теперь дай я тебя обниму, чтобы ты почувствовал тепло и знал, что мы тебя ждём внизу.

Мальчик позволил себя обнять, но руки держал по швам. Понятно, его мама этого не делала, значит, случай ещё более запущенный, чем я предполагала.

– Я пошла. – Отстранилась от него. – Ждём тебя внизу.

Я не просто так сказала, чтобы спустился. Он должен учиться передвигаться по дому самостоятельно, так, шажок за шажком, перестанет чувствовать себя гостем.

– Сонь, ты же понимаешь, что мы должны пожениться? – сходу начал мой, стоило мне войти в кухню.

– Понимаю. Но…

– Начинается! Какое ещё «но»! – взвился мой.

– Мы поженимся, и чем скорее, тем лучше. Но наш брак будет считаться фиктивным до той поры, пока я кое-что тебе не расскажу.

– Может, сейчас это сделаешь? – принялся он напирать на меня.