Не пытайтесь это повторить

— Хорошо. Я скажу. Поющую женщину хочет убить другая поющая женщина. Из зависти. Она несколько раз подсылала к ней убийц. Но она только человек и не может сравниться хитростью с теми, кто убивает чаще и больше.

— Скажи мне имя этой женщины, — сказал Лекант.

— Ее зовут Благодать, и она поет. Больше я ничего не знаю о ней. Но сейчас главный враг не она.

— А кто?

— Еще один поцелуй, Лекант Светозарный…

Нет! Этого я не выдержу!

Я подошла к богине и влепила ей увесистую оплеуху:

— Не смей так смотреть на моего возлюбленного! Говори без поцелуя!

— Оставь ее, Тийя, — мрачно оборвал меня Лекант, — Она ничего не скажет. Я ее знаю. Говорить с нею все равно что мараться в грязи. Займи свое место, Квалу.

— Ты хочешь отнять Нетварный Свет, которым оживил меня? — Глаза богини сияли как протуберанцы. — Я не позволю! Я так долго ждала часа своего восставления!

— Замри! — приказал ей Лекант, воздев руки, как иудейский первосвященник на молитве.

И Квалу замерла, застыла, будто муха в янтаре.

— Верни Свет, — повелел Лекант. — Верни жизнь.

С богини стекла кожа, дымясь и опадая.

— Лекант, — прошептала я, — что делать?

— А что? — Он словно впервые увидел меня.

— Богиня стоит не в той позе! Это заметно! Как мы поднимем ее на пьедестал?

— Сейчас, — сказал Лекант и вдруг резко ударил статую в грудь.

Последовал глухой "бумм", и она развалилась на куски. Запахло кровью и прогоркшим маслом.

— Лекант, зачем ты это сделал?

— Я уничтожил зло!

— А что будет, если эти куски увидят люди губернатора или он сам? Поднимется скандал! Ведь наверняка эта чертова кукла стоит целое состояние! Вот что! Эти обломки надо спрятать!

— Куда?

Мы огляделись. В этой небольшой комнате действительно их некуда было деть.

— Я знаю, что делать, — успокоил меня Лекант. — Отойди к двери, Тийя. И отвернись.

— Но…

— Прошу тебя, — мягко сказал он. — Послушайся.

Я повиновалась. Подошла к двери и отвернулась.

Но глаз не закрыла.

И увидела отсветы пламени, играющие по стенам.

Лекант жег Квалу.

Пахло нагретым камнем, серой и кровью.

А потом все закончилось.

— Повернись, Тийя, — позвал Лекант.

Я снова повиновалась.

Лекант стоял возле кучи белесого пепла. Раскаленный каменный постамент остывал, потрескивая.

— Уйдем отсюда, — сказал мой возлюбленный и взял меня за руку.

Я инстинктивно сжалась. А вдруг он испепелит и меня?

Лекант словно услышал мои мысли.

— Не бойся меня, любимая, — прошептал он. — Уйдем отсюда.

— Куда?

— В дом, к гостям, к Елене. Мы должны сказать ей то, о чем узнали.

Идем.

Мы затворили за собой двери святилища и вышли в коридор. Здесь Лекант замедлил на мгновение шаг, пытливо взглянул на меня.

— Что, Лекант?

— Тийя, скажи мне… Ты не побрезгуешь мною?

— О чем ты, Лекант!

— Меня поцеловала эта тварь. Водами всех рек не смыть гнусности этого поцелуя.

— Я попробую его стереть своим поцелуем, — тихо сказала я, приникая губами к его губам.

— Родная моя, — прошептал Лекант.

— Идем. Скажи, ведь насчет распутства и блуда она не права?

— Забудь ее слова, отряхни их как прах с ног твоих.

— Хорошо.

И мы тихо вернулись в полный гостей дом.

Веселье было в самом разгаре. Продолжались танцы, в одной из комнат азартно резались в карты несколько смокингообразных мужчин, кто-то что-то кричал про бассейн, а в небольшой зале собравшихся зрителей потешали комики из нашего Щедровского театра миниатюр.

— А теперь послушайте анекдот про десантника и женские колготки! — зазывали комики.

Мы заметили, что Елена стоит с мужем, а губернатора не видно.

Елена едва не падала на руки Павла. Мы немедленно материализовались рядом.

— Павлик, милый, это ужасно! — простонала бледная Леночка. Ее крылья бессильно повисли и уже не источали волшебного сияния.

— Что случилось? Куда тебя водил губернатор?

— Он показал мне статую богини, которой поклоняется.

— И что же это за богиня?

— Это богиня Квалу, которой раньше приносило жертвы племя вибути.

— Но у вибути нет такой богини.

— Павлик, Никита Сергеевич сказал, что поклонялись ей давно и почти ее забыли. Но он не забыл. Он ей молится. Приносит жертвы.

— А вот с этого места надо поподробнее, — встряла я. Павел и Елена так посмотрели на нас, будто впервые увидели. — Не удивляйтесь, госпожа Нейс. Мы с Лекантом тоже имели счастье лицезреть госпожу грез и молитв нашего губернатора. Только мне кажется, он соврал, когда говорил, что приносит в дар богине фрукты. Не фруктами пахнет в этом доме, а свежей кровью.

— Пока не об этом, — коснулся моей руки Лекант. — Скажи, дитя, — обратился он к Елене, — среди окружающих тебя женщин есть поющие?

— Конечно, — слегка удивилась певица, — Я работаю в театре Флоренции. Там масса поющих женщин.

— Нужна одна. Ее имя — Благодать.

— Анна? — удивилась Елена. — На арамейском это и значит "Благодать". Да, среди моих подруг есть сопрано Анна Шенгенская.

— Именно она хочет твоей смерти, дитя, — сказал Лекант. — Не спрашивай, как мы это узнали.

— Боже мой! — прижала ладони к щекам Елена. — Но ведь Аня — это само бескорыстие и преданность. Я считала ее своей лучшей подругой.