Не рассказывай

И все же от одной мысли, что они вместе…. Что он ее парень… Боже! Я тянусь к сумке и проверяю, нет ли с собой бутылки воды. Очень хочется пить. Сильно.

Наконец, я захожу к себе в квартиру. Неужели этот бесконечный день подходит к концу? Не верится.

Но едва успеваю разуться и снять дубленку, как в дверь стучат. Громко, бесцеремонно. А потом ее дергают на себя, и на лестничной площадке оказывается Гончаров. Да ладно!

— Я устала и хочу спать. Уходи, пожалуйста, — говорю я ему строго. Хватаю ручку и тяну на себя.

Гаденыш ставит ногу в проход, из-за чего у меня не выходит закрыться. Его наглость в очередной раз поражает! Денис рывком распахивает дверь. Я отпрыгиваю назад, он заходит в квартиру.

— Я никуда не уйду, пока ты не объяснишь, что сейчас было.

— Эй! — возмущаюсь я.

— Вот коза гордая! Ты какие-то курсы закончила по теме, как от себя людей отталкивать? Или это импровизация? — психует он. Снимает куртку и по-хозяйски вешает ее на крючок. — Что случилось-то такого страшного? И почему, блин, ты так медленно ехала? Я уже час жду в подъезде, спарился.

Я беспомощно всплескиваю руками, снова оторопев.

— Договорились, что сегодня ты моя. Я настроился.

— Я передумала, — пожимаю плечами.

— Передумай еще раз. В чем проблема? Я хочу тебя.

— Нет.

— Что изменилось-то? У тебя видать мужик до меня особенно понимающий был. Готовый хер положить, если ему вот так отказывают. Я не понимающий, Ксюша. У меня из машин девушки так просто не выскакивают. Что не так?

Он утыкает руки в бока и смотрит на меня. Сжимает губы. Непривычно серьезен.

У меня же внутри все шипит, грохочет и сжимается. Там какая-то адская какофония. Я смотрю на него и вдруг осознаю, что ревную. Примитивно, неадекватно и отчего-то дико. Ревную к той девушке, которая схватила его за рукава куртки. И которая обещала ждать вечером.

Обреченно качаю головой. Боже, передо мной пацан двадцатилетний, три перепиха по-пьяни! Да я мужа ни разу так сильно ни к кому не ревновала, как этого кобеля! Это какое-то безумие. Мое помутнение переходит мыслимые границы!

— Мальчик, ты мне тут права не качай, — говорю я холодно. — Я сегодня тебя не приглашала, уматывай. Когда позвоню, тогда и нарисуешься.

— Я тебе не мальчик, — обрубает он резко и идет ко мне.

Глава 21

— Я не понял, ты ревнуешь, что ли? — спрашивает он, нахмурившись.

Повисает пауза.

Денис значительно выше ростом. Почему я каждый раз забываю об этом простом факте? Понимаю, что не боюсь его. А когда начинаю думать, что стоило бы, — передо мной по сути едва знакомых бугай метр восемьдесят с чем-то, он вдруг расплывается в улыбке. Такой счастливой и широкой, что у меня от ярости внутри всё взрывается.

— О, дерзкую всю из себя независимую Ксюшу бесит, что я трахаю не только ее. Да ладно!

— А ты трахаешь? — прищуриваюсь.

— Бывает.

Я размахиваюсь и влепляю ему пощечину. Он сжимает зубы.

— Какие психи. Ты втрескалась, что ли? В меня.

— Мне просто противно.

— Ой ну надо же! — он закатывает глаза. — Противно ей.

— Отойди, мне некомфортно.

— Неа.

Я изо всех сил толкаю его в грудь, чтобы отодвинулся хоть на миллиметр! Тогда он хватает мои руки, фиксирует их, тянется и целует в губы.

— Ты спятил! — шиплю я сквозь зубы. — Пошел нахер!

В ответ он снова чмокает меня в губы! А потом еще раз! Я отворачиваюсь, тогда он наклоняется и зло шепчет на ухо:

— А чего ты хотела?

Его интонации кожу царапают, словно наждачкой.

Я застываю. Лишь сердце колотится, где-то под горлом бахает. Он продолжает:

— Верности? Преданности? Как щенка меня три недели шпыняешь. Приезжай — не приезжай. Хочу не хочу. Буду не буду. Сегодня обнимаешь, завтра с мужем миришься. Я же не спрашиваю тебя, спишь ты с ним или нет.

Его голос, не агрессивный, но при этом отрывистый, до костей меня продирает. Я не привыкла к столь сильным эмоциям. Их много, они густые, хоть ножом режь. Они пугают меня до писка.

Но вместо того, чтобы закричать, дернуться или хотя бы зажмуриться, я отстраняюсь и заглядываю в его глаза. Холодею. Боже… Как много в них огня! Сколько в этом огне дикой необузданной ревности. У меня волоски на коже дыбом, я забываю дышать.

Денис вновь бросает взгляд в пол. Делает шумный вдох. Потом смотрит уже спокойнее, будто осознал, что переходит грань. Хватка рук становится легче. Но нижняя челюсть по-прежнему напряжена.

— Слово лишнее, взгляд не тот — на выход, — говорит он тише. — До следующего дня, когда у принцессы хорошее настроение случится. А когда оно случится — неизвестно. И неясно, случится ли вообще!

Он вновь сжимает мои запястья крепче. Я всхлипываю.

— А тебя это не устраивает? — спрашиваю.

— Меня-то? — нависает. Смотрит в глаза.

Кровь шумит в висках. Сердце колотится ускоренно. Во рту пересыхает.

Денис хочет что-то сказать. Сомневается. Облизывает свои губы. А потом кидается и целует меня. Жадно, хаотично. С языком.

Я дергаюсь, но он думает, что снова буду драться. И держит. Наваливается. Под его напором я отступаю назад, пока не впечатываюсь спиной в стену.