Не рассказывай

— Хорошо. Раз ты настаиваешь, — киваю и поднимаюсь. Начинаю поспешно собираться.

Отменяю свой заказ, сидя в «Ауди» Титова. У моего бывшего та же самая машина, ничего не поменялось. Мне кажется, если я открою бардачок, там будут лежать мои влажные салфетки.

— На заправку заедем. Это по пути. Не против?

— Конечно.

В тот момент, кода Андрей выходит из машины и идет платить, я, ведомая порывом, открываю этот чертов бардачок — всё верно, моя едва начатая пачка салфеток. Он ее не выбросил за два месяца. Ни презервативов, ни женских трусов — ничего нет. Не к чему прикопаться.

Андрей садится за руль и машина трогается с места.

— Как твои дела? — спрашиваю я. — Как поживаешь?

— Кручусь, верчусь, — Титов пожимает плечами. Бросает на меня быстрый взгляд, от которого хочется поежиться. — Как обычно много работы. А, новости! — смеется он невесело. — К врачу ездит вот, давление скачет. Разжился какой-то болячкой взрослых дядек.

— Андрей… — качаю я головой укоризненно.

— Знаю-знаю, мама уже прочитала мне лекцию. Она, кстати, по тебе скучает.

— Позвоню ей на днях, — говорю поспешно. Его родители живут сейчас в Болгарии, мы виделись всего раз десять. Но периодически созванивались. Хорошие люди.

— Они не могут принять никак, что мы развелись, — говорит Андрей.

— Мои тоже! — стараюсь свести в шутку этот странный разговор. — Наши родители, кажется, восприняли наш развод болезненнее нас самих.

Андрей мрачнеет.

— Я тоже не могу принять.

Я быстро отворачиваюсь.

— Поздно, — говорю строго. Он ведь не собирается сейчас издеваться надо мной? Три месяца мы не общались, два из которых в разводе! К чему эти нелепые фразочки?

Я смотрю в окно. Мы проезжаем мимо ряда усыпанных снегом высоченных елей. Подсветка освещает густые ветви и кажется, что мы в сказке находимся. До моего дома минут десять быстрой езды. Скорее бы уже приехать. У меня только руки начали заживать. Я только перестала себя мучить мыслями «а что, если…»

— Почему поздно? Я скучаю, Ксюш, — говорит Андрей.

Я бросаю на него настороженный взгляд. Он поджимает губы. Красивый профиль, цепкий взгляд. Короткие предложения с глубоким смыслом. Во всем этом мой бывший муж.

— Где ты был раньше? — развожу руками.

— У тебя кто-то появился? Твои подруги упорно не колются.

— Ты допрашивал моих подруг? — удивляюсь я.

— Алёну допрашивал Гриша.

Я киваю. Конечно. Навыдумывала уже себе. Титов бы в жизни не стал кого-то пытать из-за женщины.

— Так у тебя кто-то есть или нет? — повторяет он. — Ты не ответила.

Я пожимаю плечами.

— У вас серьезно?

Он смотрит на меня. Требовательно. Аж кожу покалывает. Я — на свои колени. В этот момент слышу, как телефон вибрирует в сумке. Поднимаю глаза и застываю от ужаса.

— Андрей! — кричу, придя в себя. — Андрей, на дорогу!

Буквально на наших глазах заносит впереди едущую машину, она вылетает из колеи на встречку и крутится! Титов выкручивает руль. В момент удара меня кидает в сторону. Ремень безопасности больно впивается в грудь. Я закрываю глаза, не веря, что это происходит на самом деле.

— Ксюша, ты в порядке? — спрашивает Андрей через секунду после того, как всё заканчивается. Его голос пропитан ужасом. — Ксюша, боже! Ушиблась?

— Немного, — я потираю плечо, которым ударилась об дверь. — Всё в порядке.

— Точно? — Титов быстро отстегивается. Отстегивает меня. Хватает за руки, осматривает в тусклом свете лампочки. — Как я испугался за тебя.

— Всё в норме, — отмахиваюсь я. — Дубленка значительно смягчила удар. А ты как?

Его глаза расширены. Мы смотрим друг на друга. Один вдох и Андрей хватает меня за щеки, тянется и целует.

Глава 32

— Ты с ума сошел! — ругаюсь я, отталкивая от себя бывшего мужа. От возмущения кровь вскипает. Он застал меня врасплох, разве можно так делать? Ладно Денис — спесивый мальчишка. Андрей никогда не позволял себе ничего подобного. — Прекрати немедленно!

— Ксюш, погоди. Ксюша, Ксюшенька, — произносит он.

Меня током пробивает от звука его голоса, от интонаций. От запаха его туалетной воды, близости и всего происходящего. Я неминуемо проваливаюсь в прошлое. Когда мы встречались, а потом были женаты. Нам часто было хорошо вместе, это невозможно игнорировать.

Титов снова тянется, но я отшатываюсь. Обида, с которой я работала все эти месяцы, вспыхивает внутри с новой слой. На глаза наворачиваются слезы, руки дрожат. Я сама от себя такой сильной реакции не ожидала.

— Что ты делаешь, Андрей?! Ты меня за что-то ненавидишь? Как ты смеешь вообще меня трогать после того, что было?

Он отстраняется. Качает головой. Начинает раздражаться.

— Я пойду посмотрю, нужна ли помощь, — говорит спокойно.

— Конечно, иди. Это важнее.

Титов выходит на улицу, а я закрываю лицо руками и всхлипываю. Господи, я понятия не имею, как его воспитывали его «прекрасные» родители! Но он просто чурбан! Ледяная глыба! Ноль эмоций! А если эти эмоции исходят от меня, Андрей тут же уходит. Сбегает и берет паузу. На повышенных тонах он не общается. Он вообще не общается, когда отношения заходят в тупик, не решает конфликты разговорами.