Не родись богатой, или Синдром бодливой коровы

Он наклонил свою большую черную голову и стал разглядывать свои кроссовки.

– Почему это? – упрямо спросила она.

– Мне хочется поговорить с тобой о чем-нибудь другом.

– О чем-нибудь другом?

– О чем-нибудь принципиально другом.

– М-м… Но ты ведь еще не попросил у меня прощения.

– За что это?

– За то, что подсовывал мне мужчин, словно шоколадки ребенку.

– А ты не извинилась за то, что бросилась мне под колеса, – мгновенно парировал он.

Настя вскочила с дивана и стала наступать на него – босая, взволнованная и яростная.

– Почему ты не рассказал мне все еще тогда, когда мы у тебя дома смотрели видеокассету?

– А почему ты соврала доку, будто я тебя покусал?

– Ты относился ко мне хуже, чем к собаке!

– Я сварил для тебя курицу!

Настя некоторое время смотрела на него, раскрыв рот. Потом сказала:

– Да, это действительно серьезно.

– Я никогда еще ни для кого не готовил. Честное слово. И еще я очень боялся, что ты умрешь.

– Мне знакомо это чувство. Я вообще думала, что ты уже умер.

– Ну, в честь того, что я не умер, как ты думаешь, ты могла бы меня поцеловать?

– Поцелова-ать? – с притворным испугом протянула Настя. – Если это начало какой-то новой боевой операции, то я пас.

Самойлов подступил к ней ближе и признался:

– Это начало новой боевой операции. Только вести ее я собираюсь один.

– И в чем же цель операции? – пробормотала Настя, вдыхая его запах, потому что он уже ткнулся своим лбом в ее сливочный лоб.

– Цель – завоевание, – сообщил он и обозначил поцелуй первым тревожным прикосновением губ.

– И покорение? – подсказала Настя, взяв его за воротник рубашки двумя руками.

– Если только ты захочешь.

Самойлов наклонил голову и пошел в первое наступление.