Не сердись, Иможен

Миссис Мак-Грю била по больному месту, ибо весь Каллендер знал, что если у бакалейщиков нет детей, то вина в этом целиком и полностью лежит на муже. Судя по выражению лиц, покупательницы получали огромное удовольствие: мало того, что они слышали рассказ Иможен, теперь их развлекают еще и семейной сценой! Но Уильям Мак-Грю после такого предательского удара больше не стал возражать и направился к лесенке, ведущей в погреб, однако, прежде чем исчезнуть в недрах бакалейного склада, он выпустил последнюю стрелу:

— Позвольте вам все же заметить, Элизабет Мак-Грю, что вы не уважаете своего мужа!

В этом простом замечании слышались отзвуки шекспировской трагедии, несмотря на то что из дыры в полу торчала лишь верхняя часть туловища Уильяма. Элизабет почувствовала справедливость упрека и, чтобы отвлечь внимание кумушек, снова обратилась к Иможен:

— Мисс Мак-Картри, а что вы ощутили после того, как прикончили мужчину?

Очень неловкий вопрос, поскольку в тот же вечер миссис Плюри разнесла всем сплетникам Каллендера весть, что у четы Мак-Грю дела идут хуже некуда и миссис Мак-Грю даже наводит справки о… короче говоря, миссис Плюри, конечно, пока не хочет никого ни в чем обвинять, но, если однажды в бакалее разразится драма, ее это удивит меньше, чем кого бы то ни было, и уж тогда она расскажет полиции все, что знает. Таким образом, в ближайшие несколько дней Элизабет тщетно ломала голову, почему все женское население Каллендера проявляет к ее особе столь назойливое внимание. Даже Тайлер, получив анонимное предупреждение, явился увещевать миссис Мак-Грю, а та, не понимая, по какому праву констебль вмешивается в ее семейную жизнь, рассердилась, наговорила гадостей и сделала Сэмюеля своим смертельным врагом.

Однако пока дело еще не зашло так далеко, и клиентки Элизабет ждали ответа Иможен.

— Вероятно, это как на охоте… Целишься, спускаешь курок — и добыча падает. Только потом соображаешь что к чему. И, честно признаюсь, нельзя не испытывать некоторого потрясения…

Как опытный оратор, Иможен понимала, что любопытство аудитории никогда не следует удовлетворять до конца, а потому она вежливо распрощалась с женщинами, заметив, что они наверняка увидятся в три часа дня на заседании следственного суда у коронера. Элизабет уже слегка завидовала новоиспеченной героине, а потому, как только мисс Мак-Картри вышла из бакалеи, решила нанести удар в спину.

— Все равно, — проговорила она, напустив на себя равнодушный вид, — если бы мистер Мак-Грю узнал, что я убила человека, пусть даже ради самозащиты… я уверена, он стал бы смотреть на меня совсем другими глазами и… и ему было бы не по себе…

Клиентки выразили бакалейщице полное одобрение, но миссис Плюри, считавшая себя необычайно проницательной особой, подумала, что подобная хитрость может ввести в заблуждение кого угодно, только не ее.

Обязанности коронера исполнял Питер Корнвей, владелец похоронного бюро. Он же делал надгробия и могильные плиты. Это был маленький щуплый человечек, как и требовало его ремесло, всегда одетый в черный костюм, с которого, впрочем, ему никогда не удавалось стряхнуть мраморную крошку, ибо трудолюбивый Питер с утра до вечера обтесывал надгробия.

Судебное разбирательство происходило в большом зале мэрии, куда принесли школьные скамьи. Питеру Корнвею помогали мэр Гарри Лоуден и секретарь Нед Биллингс. Весь Каллендер собрался в зале, не желая упустить ни малейших подробностей события, нарушившего тоскливое однообразие повседневной жизни. Сочтя, что ждать больше некого, Питер Корнвей встал, торжественно объявил заседание открытым и вызвал первого свидетеля, мисс Иможен Мак-Картри.

По просьбе коронера, надо сказать проявившего к ней необычайную предупредительность, Иможен снова рассказала о драме, в которой играла главную роль. Питер Корнвей попросил уточнить кое-какие детали, но как человек деликатный не стал акцентировать внимание на том, что мисс Мак-Картри без законных оснований взяла ключ от комнаты мистера Линдсея и в отсутствие хозяина забралась в жилище холостого мужчины. Выслушав показания Иможен, коронер предложил ей вернуться на место, что шотландка и сделала под общий восхищенный шепоток. И только самые проницательные граждане Каллендера обратили внимание, что Гарри Лоуден сидит с весьма недовольным видом и, по-видимому, не разделяет восторгов аудитории.