Не смей меня касаться

Шувалов нахмурил лоб.

– О, нет, Серый, только не она, иди ты со своими дурацкими традициями.

Почему только не я? Что со мной не так?!

– Как понять «открыть заезд»?

Тридцатилетний мужик, который показался мне лет на десять старше Шувалова, то есть сорокалетним дяденькой, задорно мне подмигнул.

– Тебе Алекс потом расскажет… Катька! – позвал он рыжеволосую девушку, одетую в кожаные штаны и кофточку с весьма «скромным» вырезом, показывающим всем желающим добрую половину более чем аппетитных форм, – обслужи-ка этот столик по высшему разряду.

– Ну и что там с открытием заезда? – поинтересовалась я, когда официантка, приняв заказ, отошла от нашего столика.

Лицо Шувалова досадливо скривилось.

– Тебе не понравится, забудь.

– Нет, расскажи, мне стало до ужаса любопытно?

– Да так, глупые пошлые приколы.

– Для его открытия надо раздеться и станцевать стриптиз? – пошутила я.

– Почти, – недовольно произнес Шувалов.

Опачки, угадала, а ведь хотела только пошутить.

– Заезд открывается какой-нибудь интимной частью туалета, лифчиком или трусиками. Ее можно снять под одеждой, не обязательно обнажаться, но главное, это нужно сделать прилюдно. Ну и потом машут ею, словно флагом. А на финише интимная часть женского гардероба достается в награду победителю.

Да уж, действительно, глупые пошлые приколы, а ведь кажутся вполне солидными дядечками.

– Забавно, – прошептала я, обалдело хлопая глазами и лихорадочно вспоминая, что сегодня из белья на мне надето. Кажется, ничего сексуального, у меня же дурацкое правило «семи нет». Впрочем, даже не думай, Таня, ты не будешь принимать участие в подобном безумном представлении.

– Но, конечно, это совершенно не для таких девушек, как ты.

«Почему не для таких девушек, как ты?! Мы тоже умеем разными быть», – недовольно заворчала живущая во мне феминистка.

– Не знаю, чего Серый решил вспомнить об этой глупой традиции, – продолжил меж тем Шувалов. – Не переживай, я потом поговорю с ним, и он отстанет.

– Не надо говорить, – вдруг сами по себе произнесли мои губы.

Видимо, во мне проснулась новая девочка – девочка-хулиганка.

Серые глаза потрясенно глянули.

– Таня, нет!

Но, кажется, я вошла в раж, мне хотелось еще больше удивить этого мужчину, сбросить с себя хоть ненадолго ограничительные рамки отличницы-бухгалтерши, попробовать, раз уж представилась такая возможность, вкус жизни из другой для меня вселенной.

Наверно, все эти бунтарские мысли отразились на моем лице.

– Нет, я сказал! – вдруг повторил Алекс, да еще приказным тоном.

А я сделала немыслимое – показала ему язык.

Мужские брови все еще хмурились, а вот губы расплылись в озорной мальчишеской улыбке… Умопомрачительной, колющейся током.

– Даже не предполагал, что ты можешь быть такой хулиганкой.

– Я сегодня решила отпустить занудство погулять.

Он снова рассмеялся.

– Снять трусики будет сложновато.

Серые глаза многозначительно глянули на мои ноги, облаченные в светло-серые чуть расклешенные книзу джинсы. Впрочем, стальным очам мои штаны были слабой помехой, они давно их стащили к чертям собачьим.

– Тогда мне придется пожертвовать другой частью своей одежды, – мило-стервозно улыбнулась я.

– Тогда мне придется участвовать в заезде, поскольку я не могу допустить, чтобы трофей достался кому-нибудь другому.

Это было какое-то сумасшествие, внезапное помутнение рассудка, но я – скромная бухгалтерша Татьяна Лазарева – открыла этот дурацкий мотозаезд. Впрочем, никаких сложностей не возникло, даже обошлась без обнажения со стриптизом, поскольку одежду я надела довольно удобную. Мне стоило только снять куртку, завести назад руки, расстегнуть застежку бюстгальтера и потом с помощью нехитрых манипуляций и подергиваний, под улюлюканье толпы, вытащить через рукава футболки на обозрение присутствующим свой простенький черный лифчик. И чего я не надела что-нибудь поизящней?! Правильная дурочка с переулочка. Оказывается, в жизни надо быть готовой ко всяким непредвиденным обстоятельствам.

Взмахнула лифчиком. Мотоциклы ринулись вперед, на миг оглушив меня рычанием своих моторов. Опасная забава, очень опасная. Таня, ну почему ты не возразила? Позволила Алексу участвовать. Я кусала губы, попеременно то закрывала глаза от страха, то распахивала их сильнее, пытаясь рассмотреть, где находится самая дорогая из этих ревущих дьявольских штуковин и самый красивый водитель в стильном черно-красном шлеме да довольно простой, без всяких заклепок, кожаной куртке, а в руках был зажат мой чертов неказистый бюстгальтер. Хозяин этого непонятного клуба стоял рядом и, матерясь как сапожник, выкрикивал участвующим в заезде сумасшедшим какие-то подбадривающие слова. «Во что ты ввязалась? – орала не своим голосом отличница. – Они же могут расшибиться насмерть! Совсем головы нет!» И мне нечего было ей возразить.

К финишу после пяти кругов ада по большому мототреку позади клуба приближались целых три мотоцикла. Зажмурила глаза. Я сейчас умру от разрыва сердца. Свист, ругань, хохот, рев мотоциклов – все смешалось в один разрывающий барабанные перепонки гул.