Не смей меня касаться

Нет, не потащил, смелости не хватило, а ум, наоборот, пусть в мизерных количествах, но все-таки у Шувалова присутствовал. Ведь я бы тут такой визг устроила.

Через несколько секунд Алекс отстранился и, держа мою голову в своих лапищах, внимательно посмотрел мне в глаза.

– Вы ведете себя возмутительно!

– Я сейчас снова стану тебя целовать.

Зашипела:

– Только попробуй! И я тогда за себя не ручаюсь, мало тебе не покажется.

Он усмехнулся.

– Прививка от выканья все так же действует.

Губы мои подрагивали, борясь с установкой «не сметь лыбиться, как последняя дура».

– Танюш, давай сядем.

Не стала спорить, опустилась на стул. По правде сказать, ноги держали едва-едва, того и гляди, на пол сползу.

– Это тебе, – Шувалов протянул красную розу, одну.

– Спасибо, – машинально ответила я. – А как же шикарные букеты, неужели финансовый кризис коснулся и генерального директора компании «Стройинвест»?!

Алекс как-то странно хмыкнул.

– Знаешь, Таня, эта роза напоминает мне тебя. Она идеальна в своей красоте, но сломить себя не позволит, чуть что – выпускает колючки, которые могут до крови разодрать сердце.

– Надо же, оказывается, вы умеете говорить вполне романтичные вещи, а не только «я тебя трахал и еще хочу трахать», – не смогла удержаться, чтобы не съязвить.

Ой, неужели я вслух произнесла подобное?! Губы Алекса скривились, а глаза, наоборот, сверкнули пламенем.

«А по мне, и те слова были очень поэтичными!» – некстати добавила развратница.

– Тань, я хочу извиниться. Нет, не за мою откровенность тогда, ты уж прости, я предпочитаю все называть своими именами и ничего не вижу постыдного в нашем ВЗАИМНОМ, – выделил голосом, – желании. Только аргументы подобрал совершенно неправильные.

Дошло наконец-то.

– Прости, я привык командовать, получать, покупать сразу понравившиеся мне вещи.

Возмущение опять всколыхнулось пенной волной. Как бы вместо извинений не получить новую порцию оскорблений.

– Но я ведь не вещь, Александр Иванович!

Красивые мужские губы растянулись в грустной улыбке.

– Не возмущайся, Таня! Бога ради, не выпускай иголки, я не хотел тебя обидеть. Просто объясняю особенности своего характера. Знаешь, тогда на базе отдыха мне было так хорошо с тобой, как ни с одной женщиной до этого, и очень захотелось, чтобы Андалузская красавица и дальше оставалась рядом, поэтому я задействовал простую проверенную схему, которая проходила практически со всеми женщинами. Кроме тебя… Еще, знаешь, Танюш, у тебя тяжелая рука, а медведь не привык к тому, что цветочки могут бить, да прямиком под дых. В общем, он, я, немного, по правде сказать, довольно сильно, разозлился, и дальше пошел напролом, как бурый мишка через бурелом, не обращая внимания на шипы моей Розы, доставляя боль себе и ей.

– От дурных привычек следует избавляться.

Шувалов усмехнулся.

– Обещаю, буду избавляться. Я понимаю, ты была совершенно не готова к такому резкому переходу в наших отношениях. Мне не следовало на тебя давить, тем паче заводить разговор о деньгах. Прости меня, Танюш, я постараюсь быть воспитанным. Хотя ты должна понимать, иногда грубость из моих уст – как минимум, признание в чувствах. Давай мириться, Таня! Без тебя мне плохо, даже более того, хреново!

Алекс заграбастал в плен мои пальчики, поднес к губам и начал их целовать, точнее колоть маленькими раскаленными иголками.

«Ну, прости ты его, дурака, Таня, а Шувалов сделает нам еще много-много раз хорошо, он может», – убеждающе шептала развратница. «Видишь, он признал свою неправоту, понял твою сложную душевную организацию», – выдала девочка-мечтательница. Феминистка с отличницей лишь фыркнули от такой возвышенной патетики.

А мужские губы продолжали колоть мои пальчики иголочками, красивые глаза жгли серым огнем, опаляя вплоть до трусиков.

– Ну что, мир? – спросил Шувалов хриплым шепотом.

Боясь язвительных комментариев более здравомыслящих во мне девочек, улыбнулась, робко, несмело, лишь краешком губ.

– Я за мир во всем мире. Но пускай напористый медведь помнит о колючках.

Алекс повел плечами.

– Забыть твой хук справа довольно сложно.

– Смею заверить, хук слева в моем исполнении тоже выглядит блестяще.

– Что за женщина мне попалась, дерется, как сапожник.

– Сапожники матерятся. Впрочем, материться я тоже умею.

Шувалов захохотал.

– Таня Лазарева, ты просто чудо!

ГЛАВА 9

– Танюш, я заеду за тобой через полчаса. Устал как собака, и еще ужасно соскучился.

– Как прошла командировка?! – вежливо поинтересовалась я.

– Ты знаешь, более чем хорошо. Удалось договориться о довольно выгодном контракте, с перспективой дальнейшего расширения.

– Поздравляю.

– А моя Андалузская красавица скучала по мне?!

Что за голос, бьется током, сразу стала бурлящей темными тварями похоти лужей.

– Очень… – тихонько шепнула я в трубку мобильного телефона.

Даже не видя его, понимала, что сейчас Шувалов улыбается, радуясь моему признанию.

– Танька, так хочу тебя обнять.

– Только обнять? – лукаво поинтересовалась развратница.