Не смей меня касаться

Смешно, да, наверное, должно быть, сплошные юмористы сегодня собрались.

– Угадал, кстати, хороший способ знакомства с красивыми девушками. Советую попробовать на бледных уэльских красотках. Может, и на тебя кто-нибудь поведется.

А Таня вдруг начала кашлять, сильно, да еще задыхаться, крутить головой, открывать рот, словно ей не хватало воздуха. Правда, все это было немножечко наигранно, прямо скажем, даже театрально. Цирк продолжается?!

– Танечка, милая, что с тобой? – жалостливо пролепетал Гена.

– Аллергия, – простонала Андалузская красавица, – скоро симптомы изменятся и может до членовредительства дойти.

Моя злость мгновенно угасла. Таня Лазарева самая удивительная женщина на свете.

– Таня, что ты такое говоришь? – удивлялся Гена.

Значит, он не в курсе страшной болезни, которая иногда внезапно поражает мою девочку. Данный факт прямо-таки умилил. Это я открыл в Тане новый вид аллергии. Первооткрыватель, блин, нашел чему радоваться.

– Кажется, Таня Лазарева намекает, что она сама в состоянии решить, кто из нас ей нужен.

Темные глаза Андалузской красавицы посмотрели с теплотой.

– Именно, Саш, поэтому, позволь, пожалуйста, мне поговорить с Геной.

Это означает, она выбрала его?! А как же теплота в глазах?! Млять, ничего не могу понять…

Но я вышел, как по-другому, ведь мне прямо указали на дверь. Нет, не верю, наши отношения не могут закончиться сегодня, я отказываюсь быть колышком, с помощью которого пытались забыть застарелую любовь. Андалузская красавица моя! Она когда-то шептала мне: «Саш, ты самый лучший!» Что не скажешь в порыве страсти. Да нет же! В порыве страсти невозможно врать и лукавить, на то он и порыв. Прошел в гостиную, сел на свое место. Где эта чертова рыба, которую готовила моя красавица Таня.

– Ну вот, я говорю Машеньке, давай назовем собачку Шарик, – рассказывала о чем-то фея-крестная из Болгарии, – она задумалась, но ничего не ответила… А на следующий день, долго что-то искала в своих игрушках потом, представляете, приносит мне воздушный шарик и эту игрушечную собаку. И говорит: «Баба, вот шарик, а это со-ба-ка».

Все засмеялись.

– Такая умница растет, – восхитилась Эльвира Тимофеевна.

Бедная Машенька, понимаю ее, вот что такое разрыв шаблона. У меня тоже в голове полнейший разрыв. Не знаю даже, что и думать: «любит, не любит, к сердцу прижмет, к черту пошлет». А рыба, хоть и остывшая уже, но в самом деле, вкусная.

Таня вернулась в столовую примерно через десять минут, одна… Без светловолосого Гены крокодила. Внутри начала воздыматься, пузыриться пеной радость. Значит, она выбрала меня. Пошел нафиг, очкарик, пошла нафиг, блондинистая Ля-ля-ля, Андалузская красавица будет моею.

***

– Танюш, я, пожалуй, пойду, – тихонько прошептал Алекс мне на ушко.

День рожденья прошел совсем по-дурацки. Сначала беспардонные слова Юли про подарок, затем папин жандармский взгляд, потом глупые шуточки сестры во время тоста. Нашла, когда прикалываться. Что Сашка подумал обо мне? А в довершение ко всему явился Гена Калюжный со строящимся для меня домиком в Англии. В своем желании не делать людям больно я лишь дала ему повод надеяться. Надо было сразу, еще тогда, год назад, сказать, что любви у меня нет, да и не было никогда, только привычка, а не возводить гору отговорок о патриотизме и своем страхе жить вдалеке от близких. Нет, мямлила, даже на письма его отвечала, пытаясь намекнуть, что между нами больше ничего не может быть серьезного. Но Калюжный совершенно не понял, или не захотел понять моих осторожных знаков о расставании. Дура ты, Таня!

Хорошо, хоть отец продержался, не стал злоупотреблять алкоголем. Когда папа переберет лишнего, то начинает, брюзжа старым неудачником, хаять сегодняшнее образование, медицину, чиновников, полицию, говоря, что все у нас в стране плохо, нет никакого порядка, одни жируют, а другие вынуждены за копейки гробиться. Если честно, я боялась, что папа может сказать Шувалову что-нибудь недружелюбное, обидное, ведь он непосредственный представитель тех, кто, по мнению отца, жирует.

Легонько погладила мужскую напряженную спину. Он вздрогнул, посмотрев на меня, приятно опалив сталью своих глаз.

– Хорошо, Саш. Я провожу тебя.

Вышли с ним в коридор. Шувалов стал обуваться в простые на вид белые кроссовки. Хотя наверняка это Nike или Reebok и стоят они более чем прилично.

– Саш, извини, пожалуйста, за Гену. Я-я не знала, что он появится. Все так некрасиво получилось.

Шувалов выпрямился, сильные руки, уперевшись в стену по обе стороны от моей головы, заключили меня в капкан. Мужское тело придвинулось ближе. Задохнулась, растаяла, растеклась желейной массой по коридорной стене, того и гляди, сползу к его ногам, обутым в белые дорогие кроссовки.

– Ничего, Тань, я понимаю, это твое прошлое, которое вдруг решило напомнить о себе.

– Если честно, сама немного виновата, мне бывает трудно сказать твердое «нет», я пыталась пощадить его чувства.

– Не можешь сказать «нет», – улыбнулся чеширским котом Шувалов, – какое чудесное свойство.