Не смотри

Он выехал из города, позволив тишине установиться между ними. Линн все еще пылала от гнева, как будто фантазировала о множестве способов, которыми хотела бы помучить Паркера Боуэна за то, что он упомянул ее клинику в утренних новостях. Вероятно, вместе с тем, кто слил репортеру информацию о том, что шериф была там, чтобы расследовать пропажу наркотиков.

Царившее молчание дало ему возможность сосредоточиться на узкой дороге, которую засыпал снег вместе с хрустящим слоем льда. Местные дорожные бригады по-видимому слишком заняты расчисткой главных улиц, чтобы делать что-то большее, чем проезжать по этим проселочным дорогам один или два раза в месяц.

Кир свернул на частную дорогу, полностью занесенную снегом, прежде чем остановился и выключил двигатель.

Моргнув, Линн наклонилась вперед, чтобы выглянуть в лобовое стекло.

— Не думаю, что я когда-нибудь была здесь.

Кир позволил своему взгляду блуждать по холмам, окружавшим небольшое замерзшее озеро. В это время года смотреть особенно не на что, кроме голых деревьев, пробивающихся сквозь толстый слой снега.

— Здесь раньше располагался дом Янсена, — объяснил он ей. — По словам моего деда, какой-то далекий предок приехал сюда из Норвегии в семнадцатом веке, после того как решил, что хочет быть фермером, а не следовать семейной традиции становиться сапожником.

— Сапожник? — Она послала ему кривой взгляд. — Правда?

— Клянусь богом. — Он указал на вершину ближайшего холма. — Когда я был маленьким, там на гребне холма стоял огромный трехэтажный дом. — Он двигал рукой, пока не указал в сторону плоского пастбища, на котором когда-то паслось большое стадо молочных коров. — Там находились два амбара и загон.

— Что с ними случилось?

— Мой отец был единственным ребенком, и у него не проявилось никакого интереса к работе на ферме. — Кир испустил слабый вздох сожаления. С этим местом у него связано много счастливых детских воспоминаний. — Все это просто обветшало и в конце концов рухнуло после смерти моих бабушки и дедушки. Печальная потеря.

Линн потянулась, чтобы положить руку ему на плечо.

— Это не единственная заброшенная ферма, — заверила она его. — Сельский Средний Запад развивается, и нам не всегда легко адаптироваться.

Он повернулся, чтобы изучить ее сочувствующее выражение лица.

— Теория Дарвина?

— Выживает вид, который способен адаптироваться или что-то в этом роде, — сказала она. — Полагаю, это место теперь принадлежит тебе?

Он оглянулся на заснеженные холмы. Глубоко внутри было больно думать, что все, кто любил и посвятил себя этому месту, ушли.

— Полагаю, да, но не спрашивай меня, что собираюсь делать с собственностью, потому что я еще не решил. Мой мозг подсказывает мне продать его. Это первоклассная собственность, которой пренебрегают. Мое сердце говорит, что мой долг — держаться за него. Это мое наследие.

— Тебе не нужно принимать решение сейчас. Это место никуда не денется.

— Верно.

Она нежно сжала его руку, прежде чем вернуть свое внимание к их уединенному окружению.

— Почему ты захотел приехать сюда сегодня?

— Мой отец никогда не хотел быть фермером, к большому разочарованию моего деда, но он любил проводить свои дни на рыбалке на этом озере. Он называл его своим маленьким кусочком рая. — Кир потянулся, чтобы схватить потрепанную шляпу, которую положил на приборную панель, и открыл свою дверь. — Похороны не кажутся настоящими. Просто ящик, закопанный в землю, — сказал он Линн. — Вот здесь я хочу попрощаться.

Она кивнула, открыла свою дверь и выбралась из внедорожника. Вместе они пробивались сквозь снег, чтобы добраться до края замерзшего озера.

Кир почувствовал, как у него сжалось в груди, неожиданные слезы наполнили глаза, когда он наклонился, чтобы осторожно положить шляпу на деревянный столб, единственное, что осталось от старого причала. На похоронах он был слишком потрясен, чтобы смириться с тем, что его отца больше нет. Что он действительно и по-настоящему ушел. Теперь горе обрушилось на него с карающей жестокостью.

Он не знал, сколько прошло времени, наверное, несколько минут, прежде чем Линн нарушила молчание.

— Тебе нравилось рыбачить со своим отцом?

Кир ухватился за ее мягкий голос, с благодарностью позволив ему вытащить его из темной ямы, в которую он спустился.

— У меня никогда не хватало терпения, — признался он. — Через десять минут после того, как мы добрались бы сюда, я залез бы на дерево или рыл бы ямы в земле. Или, что более вероятно, споткнулся о собственные ноги и оказался в воде. Мой отец утверждал, что я притягиваю к себе несчастья, и он не ошибался.

— Ты всегда был… — Она позволила своим словам затихнуть, засунув руки в карманы пальто.

— Беспокойный, — подсказал Кир. Он все еще чувствовал энергию, которая гудела у него под кожей. — Мне всегда казалось, что мир вращается слишком медленно для меня. И после того, как мой отец был ранен… — Он покачал головой, вспомнив о своей неиссякаемой потребности отвлечься. — Я превратился из беспокойного в безрассудного.

— А теперь?