Не страшись урагана любви

— Глубина здесь семьдесят пять—восемьдесят пять футов. Здесь много больших окуней, и парочку мы убьем. На дне.

— Ты надо мной подшучиваешь, — сказал Грант, ощущая, что на лице у него отразилось удовольствие. И он подумал: а почему бы и нет?

— Нет, не шучу, — ответил Джим. — Восемьдесят футов у тебя получится. И всегда будет получаться. На самом деле, ты можешь нырнуть и на сто, если захочешь. Раз ты можешь семьдесят, то лишние двадцать-тридцать футов — это чепуха. Сам увидишь.

— О'кей. Попробуем, — сказал Грант и ухмыльнулся.

— Но я хочу показать еще кое-что, — ответил ухмылкой Джим. — Если он здесь. Кстати, чтобы ты знал, я никого не привожу сюда, пока не увижу, что он может — и хочет — нырнуть на столько. И с тех пор, как я в Кингстоне, я привозил сюда только четверых. Один — это парень из Нью-Йорка, о котором я рассказывал, что он охотится на акул. Другой — тот, которого я возил с женой на Морант-Кис. Она не очень-то ныряла, но я и ее сюда привозил, как Бена, потому что онмог. Всего четверо.

— Считаю это большим комплиментом, — тихо откликнулся Грант.

Лаки, выслушав все это, не произнесла ни слова.

— Ну, пошли в воду, — сказал Джим.

— А что мы увидим? — спросил Грант.

— Подожди, — ответил Джим. — Если не увидим, я тебе все расскажу. А увидим — мне нечего будет рассказывать.

Гранту кораллы на дне показались очень далекими. Структура дна на такой глубине выглядела совсем другой, это он сразу заметил. Он привык к буйным зарослям кораллов на мелководье у побережья, а здесь кораллы были чахлыми, на скалах виднелись лишь отдельные маленькие группки. Вместо узких песчаных каналов между скалами и холмами он увидел широкие полосы чистого песка, тянущиеся во всех направлениях. То там, то здесь у дна в такт движениям воды покачивались разные водоросли. Возникало ощущение леденящего одиночества. Зеленое, бледно-зеленое одиночество. У чахлых кораллов плавало всего несколько рыб.

Джим показал на них, и они поплыли на юг, параллельно далекому берегу. Менее чем через пять минут они заметили на дне больших окуней. Грант не мог точно определить их размеров, поскольку в глубокой воде потерял ощущение масштаба. Как бы там ни было, Джим показал на них и толкнул Гранта. Грант кивнул, поправил трубку, плотнее сжал зубами нагубник и начал гипервентиляцию. Он был убежден, что не сможет достичь дна, но хотел подойти к нему, как можно ближе. Вся проблема в том, что ты всегда должен очень долго плыть наверх.

И как раз в этот момент, на самом пределе видимости, Грант увидел нечто движущееся. Внимательно всмотревшись, он понял, что это рыба, самая большая рыба, какую он видел в жизни. Вдвое больше того окуня, которого они взяли с Джимом. Мигнув, он потерял ее в зеленом тумане. Но он успел показать на нее Джиму и Бену. Джим медленно и торжественно кивнул в ответ, и показал, что они продолжают плыть. Проплыв еще несколько ярдов, он снова засек большую рыбу. Отчетливо различались крутолобая голова и черное пятно на спине размером с человеческую голову. Как будто наблюдая за ними, огромная рыба плыла в отдалении с такой же скоростью, что и они, и оставалась на границе видимости. Через пару минут Джим двинулся к Гранту и полого нырнул, резко двигая ногами и вытянув руку с ружьем вдоль тела. Грант и Бен пошли за ним. В итоге они чуть приблизились к рыбе. Грант хорошо ее рассмотрел, но потом рыба увеличила скорость, отошла на границу видимости и там снова замедлила движение. Всплыв, они еще около четырех минут шли за ней, потом Джим высунул голову на поверхность.

— Видел? — крикнул он, вытаскивая трубку.

— Да, черт подери! — сказал Грант. — Ничего подобного не видел!

— Знаешь, что это? — спросил Джим.

— Похож на лютиануса. Красного лютиануса. Но...

— Это красный лютианус, — ухмыльнулся Джим и кивнул.

— Но лютианусы не бывают такими большими.

— Ошибаешься, — ответил Джим. — А этот? Ты видел, Бен?

— М-да, — ответил Бен. — Глазам не веришь.

— Давай возьмем его, — предложил Грант.

— Ближе, чем мы были, к нему нельзя подойти, — ответил Джим. — Видел, как он остановился, чтобы нас подождать, когда оторвался? Он всегда идет на таком расстоянии. Пока не устает и не решает уйти. Я три года пытался застрелить его. Может, именно потому он прожил столько, что смог вырасти до таких размеров.

— Лютианусы такими не бывают, — снова сказал Грант.

— Но онесть, — возразил Джим. — Ребята, вы, наверное, среди всего лишь шестерых, кто видел его. Здесь никто не ныряет.

— Ты не пытался взять его обычным снаряжением? — спросил Грант. — Крючком?

— Нет, — ответил Джим. — Местные пытались, но никому не удалось взять его на крючок, Но если я не могу застрелить, то не буду и стараться. — Он дважды перевернулся в воде, как бы освобождаясь. — Ладно, пошли. Возьмем то, что сможем.Что ж, Рон, песня на ужин у тебя теперь есть, — ухмыльнулся он.

— А он вырос с тех пор, как ты его впервые увидел? — спросил Грант.

— Не заметил. Черт, что можно сказать о такойбольшой рыбе?