Не страшись урагана любви

Грант полудремал. Он тут же сообразил, стоило ему проснуться, а на это ушло четыре-пять секунд, что он абсолютно недооценил страха Лаки перед парусным кораблем. Она говорила, что боится, но он счел это риторическим оборотом, ну, хоть наполовину риторическим. Сейчас она бежала из салона с воплем «Стойте!», за ней — Ирма, с тем же воплем. Грант мгновенно бросился ей навстречу и схватил ее у выхода, заставив Ирму — и обезумевшего с виду Бена — остановиться в узком проходе.

— Прекрати! Прекрати! — закричал Грант и слегка потряс ее за плечи. — Что, черт подери, происходит?

— Смотри! Смотри! — завопила она в ответ и показала. Глаза у нее были так распахнуты, что, кажется, и не видели. Грант, развернувшись, проследил направление ее руки и увидел то, за чем они с Бонхэмом следили уже почти час: слева по борту, примерно в миле от них, наперерез их курсу шло грузовое судно (или танкер), напоминавшее движущуюся рождественскую елку в огнях. Они с Бонхэмом еще раньше видели два таких же судна, хотя оба они были значительно севернее и пересекли их курс до того, как их заметили. «Наяда» находилась на одном из главных судоходных путей между Северной и Южной Америкой.

— Я же говорила тебе, что этот проклятый Бонхэм сумасшедший! — кричала Лаки. — Мы врежемся в этот корабль! Мы врежемся!

— Да нет же! — убеждал ее Грант. — Еще масса времени до тех пор, пока мы пересечем его курс. А сейчас сядь, — сказал он уже спокойнее. — Сядьте вы все и расскажите, с чего все началось. — Про себя он подумал, что лучше бы она не говорила этого при Бонхэме. Не следовало так говорить о нем. Позднее, это точно, возникнут неприятности. Но в данный момент Бонхэм промолчал. Он держал прежний курс. Грузовое судно (или танкер) продолжало свой путь, пересекая их курс где-то далеко впереди.

Легко можно понять, что их перепугало. Они понятия не имели о мореходстве и не могли сопоставить относительное движение двух судов: при небольшой скорости шхуны корабль должен был пересечь их курс гораздо раньше, чем они подойдут к этой точке. Грант принес им всем выпить и выслушал их рассказ. Лаки неожиданно проснулась. А щелчок крошечной двери потревожил и разбудил Ирму и, естественно, Бена. Они втроем собрались посидеть в салоне (постель Кэти была даже не разобрана) и, конечно, первое, что они увидели через большие иллюминаторы — это освещенное грузовое судно (теперь уже Грант точно видел, что это не танкер), показавшееся просто огромным и движущимся прямо на них. И они перепугались.

— Успокойтесь, — сказал Грант. — Все будет в порядке. Поверьте мне на слово. И доверяйте знаниям и умению Бонхэма.

Из-за штурвала наконец заговорил Бонхэм. Но сначала он долго смотрел на Лаки испепеляющим взглядом, и Грант занервничал насчет будущего всей поездки. Ему это не понравилось.

— Мне противно, что я вынужден всем

напоминать, — тихо сказал Бонхэм, — что я на самом деле законныйкапитан этого корабля. Я — фактически и по закону — несу ответственность за все решения и за все действия. И все приказы, которые я отдаю любому из вас, являются приказами, и их нужно исполнять. По крайней мере, пока мы в море.

— Это не помогло бы, если бы мы врезались в этот огромный большой корабль, — дерзко ответила Лаки.

— Но все равно отвечал бы я, — сказал Бонхэм. — И я также отвечал бы за ваше спасение, рискуя своей жизнью. Это дело чести и долга морского капитана и хозяина судна. — Он повернул штурвал вправо, в направлении столкновения с приближающимся кораблем. — Этот сухогруз пересечет наш курс минимум за полчаса до нас. И на самом деле он наверняка, черт подери, почти исчезнет из виду, когда мы туда подойдем.

— Извините, — проговорила Лаки удрученным, искренне покаянным голосом.

— Все в порядке, — тихо сказал Бонхэм. Но в голосе его ощущалась дистанция, холодность. Не следовало, подумал Грант, не следовало Лаки, пусть и в истерике, говорить того, что она позволила себе сказать. Он еще выпил со всеми тремя, наливая виски в грязноватые пластмассовые чашки. Из-за всей этой суматохи проснулась Кэти Файнер и, слабо улыбнувшись, поздоровалась. Она села и тоже выпила, но молчала.

— Ладно, пойду вниз, — вскоре сказала Лаки.

— Я тоже, — сказала Ирма.

— И я, — сказал Бен.

Грант прошел с Лаки в каюту и там поцеловал ее.

— Все в порядке, — сказал он.

— Не следовало мне говорить того, что я сказала о Бонхэме, — тут же произнесла она. — Вернее, не следовало, чтобы он слышал. Он мне не нравится. Он меня раздражает. Я его боюсь. Он и вправду подвержен несчастным случаям. И я ему не нравлюсь.

— В мореплавании и под водой он не подвержен несчастным случаям, — сказал Грант. — Он настоящий моряк. Но насчет его «личной жизни» полагаю, что ты была права.

Лаки быстро взглянула на него. Он кивнул и приложил палец к губам, показывая, что поговорит об этом позднее. Затем он вернулся на палубу.