(Не) судьба

Но отдавать ничего не пришлось, полог шатра откинулся, и внутрь заглянул человек, подобного которому Яхо ногда не видел. Невысокий, с умным взглядом, черными с седыми висками волосами, связанными на затылке в короткий хвост, и в очень богатой одежде. Если бы мужчина был стар, Яхо подумал бы, что это сам хан. Но, оказалось, гость ничуть не хуже, и чудеса случаются даже с таким, как он.

Мужчина цепко оглядел тесный и душный шатер, поморщился и скомандовал:

– Выносите деда. И ты выходи, парень.

Яхо вышел, недоверчиво косясь на человека в тончайшей белоснежной рубашке с засученными рукавами и шитом бисером елеке[3].

– Мертв, – хладнокровно заявил гость, и Яхо не выдержал, заревел. Он подозревал, что так оно и есть, но верить не хотел.

Лекарь опустился перед ним на колени и заглянул в глаза:

– Не реви, парень, большой уже. Сколько лет? Как зовут?

– Яхо, – всхлипнул мальчик. – Мне почти девять.

– Давно дед болел? – обратился гость к Яхо, игнорируя и арына, и его сыновей, стоящих рядом.

–Три дня не вставал.

–Чем лечили?

Яхо сглотнул, но сказал чистую правду:

– Арын сказал – помрет и ладно.

– Прекрасно, – язвительно заметил мужчина, поднимаясь. – И это после того, как я во все станы прислал необходимые настои от лихорадки. И при том, что отсюда до Галаада день пешком, а на коне и вовсе несколько часов. Лекаря вызвать – проще простого.

Яхо смотрел на лекаря во все глаза. Неужели это тот самый – Аяз Кимак? У которого жена из Галлии? У которой братья летать умели?

Яхо осмелился тронуть его за рукав:

– Господин Кимак, а правда, что у вас жена из Галлии?

– Да.

– А ее братья… они умеют летать?

Лекарь уставился на мальчика с искренним недоумением, а потом наморщил лоб.

– Летать? Разве что с башни вниз головой. Или ты о другом?

– Я слышал, что они мастерили крылья…

– А! Летать никто не умеет, Яхор. Но братья Оберлинги работают над этим. Я слышал, что канцлер Браенг мечтает сконструировать летательный аппарат.

– Скажите, а я мог бы? Что мне сделать, чтобы поехать в Галлию учиться?

– Похвальное желание, – кивнул Аяз. – Мальчик чей?

От него, конечно, не укрылись и синяки на голых плечах ребенка, и лохмотья, в которые он одет, и дикая худоба.

– Ничей, – неохотно сказал арын. – Сын ветра.

– Ясно. Яхо я забираю. А с вами будет хан разговаривать, готовьтесь.

 ***

Яхо не мог поверить своему счастью – его оставили в доме лекаря, да еще в школу отвели, где он очень быстро выучился читать и писать. Жена лекаря Виктория приняла его тепло, будто собственного сына. Аяз предложил мальчику посещать с ним больных, памятуя, что старший, Раиль, именно в этом возрасте начал интересоваться медициной. Яхо болезни и раны не нравились, но отказываться он не стал. Если приемный отец так сказал – кто такой он, Яхо, чтобы возражать?

И хотя никаких талантов в медицине мальчик не проявил, в первую же неделю придумал заместо носилок использовать кровать на колесиках, да еще рычажок к ним приделал, чтобы можно было их застопорить и поставить в любой палате. А чтобы на второй этаж поднимать больных, можно специальные перила сделать, которые на петли поставить и откидывать поверх лестницы при необходимости. А для тех, кого нельзя по лестнице катать, с энтузиазмом принялся мастерить рычажный подъемник на блоках. Вычитал в какой-то книге, что древние народы на такой штуке царей поднимали, и подумал – а отчего бы больных лежачих так не поднимать, уж они ничем не хуже древних царей.

Аяз на мальчишку нарадоваться не мог. Он прекрасно понимал, что Яхо – талант, каких мало, и нанял ему учителя галлийского языка, потому что прямая дорога ему в университет Галлии, да не просто в университет, а на техническую кафедру, прямиком в подчинение канцлера Браенга, который слыл любителем всяческих механизмов. За канцлером был долг, и Аяз знал, что Браенг не откажется мальчика принять к себе.

Но в университет принимали с четырнадцати, и пока у Яхора было время научиться многим вещам. И время пожить так, как живут счастливые дети: играть с друзьями на улице, бегать по крышам, спать в теплой постели и есть досыта. Он ведь в своем стане ничего, кроме работы и колотушек, не видел. Пока дед был жив, хоть как-то защищал своего внука, а после его смерти Яхора ничего хорошего не ждало. Он впервые на санках с горки прокатился здесь, в Ур-Тааре, впервые помылся в настоящей ванной, впервые получил деньги за свою работу – уж Аяз позаботился, чтобы труд мальчика в больнице оплачивался.

А еще у Яхо появился лучший друг, вернее, подруга. Младшая дочь Аяза Изабелла теперь ходила за ним хвостиком, а он и рад. Спать ее укладывает, сказки рассказывает: про слонов на далеких берегах, про жестоких варваров, завоевывающих соседние страны, про хромого лекаря в черной маске, который спасал прекрасную принцессу от коварных врагов, про пылающую огнем женщину- птицу, про демона-раба с длинным языком, который осмелился полюбить свою хозяйку… Он же теперь ученый, на славском и галлийском читать выучился.

Жил бы так вечно, да в один день Аяз решил, что его приемный сын достаточно вырос, чтобы его в Галлию учиться отправить.