(Не) судьба (СИ)

Те кивнули, понимая, что в густонаселенном центре неприятности могут быть куда серьезнее, чем в промышленной части города. Себастьян быстрым шагом, едва не переходящим в несолидную рысцу. направился привычной дорогой в мастерские Браенгов. Он был там не редким гостем, конечно же, его страстно интересовало всё, что было связано с техномагией. Пусть он не стал инженером, а окончил вместе с братом школу ловчих и стал Охотником, но планы канцлера всегда приводили его в восторг, а Яхор и вовсе был практически родственником, племянником – Тьен чувствовал смутную ответственность за него.

Так что путь к ангарам был ему знаком, и каждый камень, каждое дерево было знакомо. Оберлинг встряхнулся, готовясь к обороту, но вдруг замер, забывая даже дышать. В окнах мастерских мелькнул луч света, которого здесь быть ну никак было не должно. Тут же были забыты все неудобства полнолуния. Тьена охватил тот самый азарт, который известен каждому ловчему, а уж Охотнику и подавно. Рано, рано они сняли наблюдение!

Пригнувшись, Себастьян прокрался к черному входу. Разумеется, дверь была приоткрыта. Тьен осторожно зашел внутрь, втянул воздух носом, пытаясь понять, сколько народу может быть внутри, и пошатнулся. Волк внутри него восторженно взвыл. Самка! Внутри была самка, причем идеально подходящая для размножения!

Голова у Оберлинга отключилась напрочь, зато звериный инстинкт размножения включился, как прожектор. Все, о чем он мог думать теперь – найти, подмять, пометить. Ладно, от метки он еще сможет удержаться, а вот с остальным... Он шел на запах, словно завороженный, впрочем, так оно и было. Пахло нежной кожей, цветочным мылом и какими-то особенными духами, которые были ему однозначно знакомы. Тьен был уверен, что с обладательницей безумно приятного запаха он был знаком, но ломать голову не хотел, зачем? – она уже близко.

Преступницу он узнал сразу по дрожащей на стене тени – такая шевелюра была только у одной женщины в Льене. Журналистка! Девица сидела под столом и при свете крошечного маг фонарика перерисовывала что-то в блокнот.

Сердце у Тьена пропустило один удар. Ему сейчас было абсолютно безразлично, что она тут делает, он медленно, не скрываясь, приблизился к столу. Девушка обернулась, ее глаза расширились в ужасе. Она неуклюже спрятала блокнот под блузку, губы у нее задрожали. Себастьян протянул руку, и она, видимо, понимая, что выхода у нее нет, вложила ледяные пальцы в его ладонь. Мужчина дернул ее на себя, буквально выволакивая из-под стола, девушка пискнула от ужаса, но заорать полноценно не успела. Тьен запечатал ей рот жадным поцелуем. Его всего трясло. Софи (да, он помнил, как ее зовут) всхлипнула и вместо того, чтобы вырываться, вдруг обвила руками его талию и с готовностью прижалась к нему всем телом.

Наверное, если бы она хоть немного сопротивлялась, он бы пришел в себя, но журналистка, не отрываясь от его губ, принялась стаскивать с него куртку, запустила холодные ладони ему под рубашку и впилась ногтями в его бока. Тьен «поплыл» окончательно. Зарычал, дернул на ней блузку, принялся стаскивать с нее эти смешные мужские штаны, под которыми, к счастью, обнаружилось обычное дамское бельё.

Софи была горяча, словно пламя ее волос, и в то же время податлива, как вода, так сладко всхлипывала и так нежно скользила пальцами по его разгоряченному телу, что остановиться было просто немыслимо. Блузка, штаны, бельё - всё полетело прочь, маг-фонарик с легким хлопком разгорелся еще ярче – значит, девочка была магом - а тени на стене пустились совсем уж в непристойный танец.

Он повернул ее к себе спиной, уложил животом на стол, не стал даже проверять, готова ли она - пряный, терпкий запах ее возбуждения, который чуял зверь, выдавал ее с головой. В иное время он бы охотно поиграл с ней, подразнил... но сейчас грубо, резко наполнял ее, натягивал на себя, не думая ни о чем, кроме своего звериного удовольствия. Краем человеческого разума он осознавал, что она бьется на его члене и гортанно кричит, понимал, что не от боли - и этого ему хватало. Тьен запустил руки в ее роскошные кудри, которые неожиданно оказались не горячими, потянул на себя, заставляя ее изгибаться, хватаясь пальцами за край стола, облизал шею, примеряясь, но кусать не стал, разум все же не совсем выключился. Софи тихонько скулила, сжимая его член внутренними мышцами так сладко, что он рычал и бурно изливался в нее, но двигаться не переставал.

Ему было мало. Он скользил ладонями по ее влажной от испарины спине, мял грудь, засовывал пальцы ей в рот, требуя “соси”, и она послушно облизывала их, прикусывала, втягивала в рот. Эта девица явно получала от их бешеного соития не меньше удовольствия, чем он, даже голос сорвала, издавая хриплые мяукающие стоны. Перевернул ее, усадил на стол, снова врываясь в нежное тело, поймал ее губы губами. Ночь была длинной.

***

- И что ты здесь забыла? – пришел в разум Тьен спустя довольно продолжительное время.

- Ничего, – покраснела девушка, натягивая сорочку.