Не та профессия-0 (СИ)

— Худой, ты сейчас всё усложняешь. — Пун безмятежно уплетает мясное рагу. — Устав — это, конечно, здорово. К сожалению, в этом дворянском паучатнике голым Уставом действительно можно всё свести в пропасть. Твоя проблема в том, что ты слишком привык рассчитывать только на себя. И не видишь вокруг людей, готовых тебе помочь. Например, таких, как Дайн. По нём же было видно, что он скажет и что сделает. Да и наша помощь ему была не нужна. Нужно было всего лишь дать помочь тебе тому человеку, который хотел и мог тебе помочь. Надо было просто передать слово и право следующего хода ему. Что я и сделал.

— Ты лучше меня, как командир, Пуняра. — Смотрю ему в глаза. — Особенно во всяких этих скользких психологических ситуациях. Да и не первый это раз. И ты сам это знаешь.

— Худой, ты просто слишком здоровый, — тихо смеётся Пун, глядя украдкой по сторонам. — Тебе никогда не нужно было проявлять изворотливость ума, особенно в острых ситуациях. Потому что тебе хватало силы. Ты привык рассчитывать на своё здоровье. А я — маленький, худой и невзрачный. Я вынужден уметь мыслить быстро. Ты доел? Погнали… Если б ты подумал чуть быстрее и дольше, ты бы и сам додумался…

Не буду спорить с Пуном, что мог бы и не успеть додуматься. Я пока никак не привыкну, что в этом обществе являюсь официальным вторым сортом. Видимо, сумму поправок на местный менталитет мне ещё нужно накопить.

— А откуда ты знаешь, кто чей вассал? ещё и по именам всех? — продолжаю допрашивать Пуна, выходя из столовой.

— Ты что, личные дела вообще не читаешь? — удивлённом смотрит на меня Пун, широко открывая глаза.

Глава 25.

— Упс, промашка. — Скромно отвожу глаза. — Чё-то я это как-то упустил.

Пун резко тормозит, разворачивая меня за рукав лицом к себе; затем пристально смотрит мне в глаза около секунды, потом серьёзно говорит:

— Худой, ты точно в порядке? А что ещё ты забыл сделать, как инструктор?

— Пуняра, тут такое дело… — Врать другу не хочется, но правда тоже не слишком вероятно звучит. Потому решаю ответить обтекаемо. — Я ж без сознания пару месяцев валялся. Говорят, ещё и контузия. В общем, провалы у меня в памяти. Я лично твою Лю спрашивал, можно ли что-то с ними сделать. С провалами, то есть. Она ответила, не сейчас и не на этой базе. Так что, не знаю, что ещё я забыл сделать… И раз уж такой разговор, скажи мне, где я эти личные дела беру. Чтоб прочесть в подробностях…

Пун с полсекунды смотрит сквозь меня, потом отвечает скороговоркой:

— Зря раньше не сказал. Понято, принято… Дай подумаю секунду… — он снова улыбается во все тридцать два, — м-да, кому расскажи. Худой, ты же и так всю жизнь был тормозом. А теперь, после этой контузии… — Дальше Пун давится беззвучным смехом, втыкая свой указательный палец мне в живот.

— И не надо так мерзко хихикать, мелкая мышь, — бормочу, стеснительно потупившись. — Я ж не со зла. Я по тупости. Это как Валери сказал, знаешь? Говорит, чтоб правильно задать вопрос, надо знать половину темы. А я — тут помню, тут не помню, тут рыбу заворачивали… Откуда я знаю, что мне ещё у тебя спрашивать надо?

— Ладно, мне всё ясно, это мы перекашляем. — резюмирует через секунду Пун. — На первое время, будешь мне представлять список тех действий на день, которые считаешь обязательными. Вторым списком — перечень задач, которые за день не завершить, но тоже обязательные. Например, твои занятия по медицине и по специальности. Начнём с этого — потом, глядишь, втянешься, и хотя б обязательный минимум усвоишь. Бывало и похуже… Слышь, Худой, а у тебя только про прошлое провалы в памяти? Или и сейчас случаются?

— Всё, что после госпиталя, помню посекундно. В красках и деталях. — Отвечаю, глядя Пуну в глаза. — То, что было в госпитале, не помню вообще. По крайней мере, первые три месяца. То, что было до госпиталя, помню, если речь о событиях, людях, происшествиях, местах. Но что касается абстрактного — типа инструкций или наставлений — думаю, что помню всё. Пока, как сейчас, не столкнусь с моментом, как этот. Когда вроде всё очевидно и на поверхности, а потом оказывается, что слона-то я и не приметил.

— Ну-у-у-у, тогда всё не так плохо. Худой, а что с физическими кондициями? С моторикой движений, с координацией? — сводит брови вместе Пун, явно с напряжением ожидая ответа.

— Так, два момента… Первый. Вот я сейчас вижу, что ты напрягся. Расслабься и выдохни. Значит, я снова чего-то не помню, да? Второй момент: на полосе препятствий всё отлично. По «болоту» пропрыгал, кажется, даже быстрее норматива. Ниткой в иголку попадаю с первого раза.

— Слава Великой, — расслабляется Пун. — Тогда всё в норме… Не парься. Я именно сейчас напрягся не потому, что ты что-то забыл. Вообще нет. У меня просто план есть один, ты в нём мне понадобишься в полном ажуре. Ты о нём не знаешь, не напрягайся, — улыбается Пун. — Тебе на эту тему сейчас пока ещё нечего вспоминать.

— А вот сейчас я отлично помню, что ты суеверный. И никаких своих планов никогда не озвучиваешь, «Во имя Великой», — передразниваю Пуна.

Пун в ответ смеётся и кивает, ничего не говоря вслух.