Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла

В соседнем зале шел веселый ужин, сотрапезники пребывали в наилучшем расположении духа. Самюэль Уолкотт был счастлив. Сидящай напротив него мисс Виргиния Сент-Клер сияла, щеки ее были слегка тронуты румянцем. На другой стороне стола миссис Мириам Стьювисант и Маршалл Сент-Клер блистали беззаботным остроумием. Уолкотт глядел на девушку, и во взгляде его читалось безграничное преклонение перед ней. В тысячный раз он дивился, что она смогла полюбить его, что в суетном мире случилось такое чудо и она приняла его предложение, и в тысячный раз представлял, каково это будет — каждый вечер видеть ее напротив себя за собственным столом в собственном доме.

Они как раз собирались встать из-за стола, когда вошел один из официантов и протянул Уолкотту конверт. Тот быстро сунул его в карман. В суете сборов остальные не заметили, сколь мертвенно-бледно было его лицо и как сильно дрожали руки, когда он набрасывал шаль на очаровательные плечи мисс Сент-Клер.

— Маршалл, — сказал он сдавленным от сдерживаемого волнения голосом, — позаботьтесь о дамах, мне нужно отлучиться по важному делу.

— Хорошо, Уолкотт, — добродушно ответил молодой человек, — не волнуйтесь, старина, отправляйтесь по своему делу.

— Бедняжка, — пробормотала миссис Стьювисант, когда Уолкотт, проводив их до экипажа, поднялся обратно в клуб, — бедняжка убит горем, а мужчины такие смешные, когда они убиты горем.

Самюэль Уолкотт, влекомый роком, отправился в уже упоминавшийся отдельный кабинет. В комнате было темно, и он не заметил неподвижную фигуру Мейсона у каминной полки. Он быстро пересек комнату, подошел к письменному столу, зажег одну из ламп и, вынув конверт из кармана, вскрыл его. Наклонившись и поднеся письмо поближе к свету, он пробежал текст глазами, и у него отвисла челюсть. Кожа на скулах натянулась, лицо заострилось. Колени Уолкотта подогнулись, и он рухнул бы на пол, если бы в этот момент длинные руки Мейсона не обхватили его, помогая удержаться на ногах. Скрытые силы человека — вечная загадка. Как только возникла новая опасность, проснулись до того дремавшие где-то в глубине животные инстинкты — Уолкотт скомкал письмо и, извернувшись в руках Мейсона, взглянул тому прямо в лицо. Секунду он смотрел на уродливые черты человека, чьи худые руки держали его, словно стальные тросы.

— Вас, верно, загнали в угол, — сказал Мейсон, — хитрость врага моего велика.

— Вашего врага? — задохнулся Уолкотт. — Но когда же вы в это впутались? Откуда, во имя Господа, вы знаете? Как — вашего врага?

Мейсон посмотрел сверху вниз на искаженное лицо собеседника.

— Кому же и знать, как не мне? — сказал он. — Не я ли прорвался сквозь все ее ловушки и сети?

— Ее? Ее ловушки? На вас? — Голос Уолкотта был полон ужаса.

— Старая интриганка, — пробормотал Мейсон, — трусливая старая интриганка, только и может, что ударить в спину; но мы сумеем одолеть ее. Она не рассчитывала на то, что я приду вам на помощь, а я наперед знаю все ее уловки.

Лицо Мейсона раскраснелось, глаза горели. В разгар своей речи он опустил руки и отошел к огню. Самюэль Уолкотт, тяжело дыша, выпрямился и посмотрел на Мейсона, опираясь о стол за спиной. От природы сильная натура и пройденная им суровая школа начали сказываться. К Уолкотту отчасти вернулось самообладание, и он стал лихорадочно соображать. Что известно этому странному человеку? Он просто удивительно точно угадывает или же непостижимым образом осведомлен о его деле? Уолкотт не мог знать, что Мейсон имел в виду всего лишь Судьбу, что именно ее он полагал своим великим врагом. Ранее Уолкотт никогда не сомневался в своей способности противостоять любой беде, но этот могучий удар выбил его из колеи. Он потерял хладнокровие и был охвачен ужасом. В любом случае этот человек обещал помощь. Он примет ее. Уолкотт аккуратно положил письмо и конверт в карман, привел в порядок измятую одежду и, подойдя к Мейсону, тронул его за плечо.

— Пойдемте, — сказал он, — если вы хотите помочь, то надо идти.

Не говоря ни слова, Мейсон повернулся и последовал за ним. В холле Мейсон надел шляпу и плащ, и оба вышли на улицу, где Уолкотт остановил кэб. Когда они подъехали к его дому на Пятой авеню, Уолкотт вынул ключ, открыл дверь и прошел в библиотеку. Он зажег свет и жестом пригласил Мейсона сесть к столу. Затем вышел в другую комнату и через минуту вернулся со стопкой бумаг и графином бренди. Он налил стакан и предложил Мейсону. Тот покачал головой. Уолкотт залпом осушил стакан. Затем он поставил графин и, пододвинув стул к столу, сел напротив Мейсона.

— Сэр, — Уолкотт говорил спокойно, но голос его звучал глухо и жутко, словно в склепе, — со мной все кончено. Бог наконец собрал воедино все концы сети и накрепко завязал узел.

— Но ведь теперь на вашей стороне я. — Мейсон резко повернулся к нему. — Я способен одолеть Судьбу. Расскажите мне в подробностях о ее ловушке.