Не трогай меня (СИ)

— Прости, — виновато шепчет Чонгук, опускаясь на колени рядом с девушкой. — Я забылся, прости… — берет ее лицо в руки, пытаясь подавить возбуждение. — Если не можешь, то…

— Все нормально, — прерывает Сэ И Чонгука, собираясь с духом. Бюстгалтер отправляется в полет в неизвестном направлении. Девушка уверенно встает с колен и ведет за собой парня, усаживая его на кровать. Чонгук завороженно следит за своей девушкой и чувствует, как твердеет «дружок» еще сильнее. — Я хочу довести дело до конца… Хочу, чтобы тебе было «хорошо».

Чонгук продолжает следить за Сэ И: она встает между его ног, жмется ближе, касается обнаженной грудью бедер и вновь спускается поцелуями к тому месту, которое беспокоит парня. Сэ И не разрывает зрительный контакт, снимая боксеры и брюки Чонгука полностью. Женские пальчики вновь очерчивают крепкий пресс, спускаясь к половому члену и обхватывая его кольцом. Чонгук резко запрокидывает голову и не сдерживает низкого стона, когда губы любимой вновь обхватывают головку, вычерчивая непонятные, но такие крышесносящие узоры языком. Каждый сантиметр погружения в горячий рот девушки приносил парню удовольствие. Услышав стоны, Сэ И стала смелее и настойчивее.

— Че-е-е-ерт, твои губы… Милая, не останавливайся…

Девушка вновь ускорила ритмичные движения головой, помогая себе рукой. Горло не переставало сопротивляться напору и проникновению инородного тела, но желание Сэ И угодить Чонгуку, сделать ему приятно никак не уступало, поэтому девушка, расслабив горло, взяла чуть больше половины, тут же отстранившись, чтобы перевести дыхание.

— Ох, детка, твой ротик превосходен, — прорычал Чонгук, неожиданно притянув к себе Сэ И. — Я не могу терпеть, детка… Мой член хочет в твой горяченький ротик. Ну же, пососи еще немного… — Сэ И послушно целует головку полового органа и вновь вбирает в рот чуть больше половины, под давлением руки парня ускоряя движения ртом.

Но внезапно зрачки девушки расширились, а сама она в растерянности подняла взгляд на Чонгука, который продолжал придерживать ее затылок, второй рукой поглаживая оголенную грудь. Сэ И никогда бы не подумала, что «это» дело окажется таким сложным на самом деле. Член в ее рту начал пульсировать, увеличиваясь и принося еще больший дискомфорт больному горлу.

— Твою мать, — выругался Чонгук, не выдержав и несильно насадив голову девушки, начал изливаться прямо в ее рот. — Помни, что я люблю тебя… Ах…

Часто моргая веками, чтобы согнать накатившие слезы, Сэ И покорно ждала, чувствуя, как наполняется ее рот.

— Ты выглядишь просто потрясающе с моим членом во рту, милая, — совершенно не стесняясь, говорит Чонгук и вытаскивает свой орган изо рта девушки. Она смотрит на него, безмолвно спрашивая, что делать дальше. — Ты любишь меня? — спросил парень и получил робкий кивок. — Глотай…

— Вот где ее носит? — злится девушка, прибираясь в комнате подруги. — Ух, ничего себе… Косметика паутиной заросла. Что-то тут нечисто…

Уже второй день На Ен пребывает в гостях у своей подруги. За это время девушка успела осмотреть весь дом вдоль и поперек, порыться в вещах подруги, стащить мяч и выйти поиграть во двор. На Ен откровенно скучала. В полете она представляла себе долгожданную встречу с подругой и хороший отдых в стране, которую давно хотела посетить.

Мать Сэ И пользовалась моментом, расспрашивая девушку о том, что происходит на Родине, на кого девушка собирается поступать, как поживают ее родители. На вопросы о своем будущем девушка отвечала уклончиво, ведь считала эту тему больной для себя и родителей.

Будучи человеком творческим, На Ен на самом деле стремилась к саморазвитию и духовному просвещению, но часто отмахивалась от вопросов людей. Конечно, девушка хотела стать кем-то значимым в этой жизни, но настойчивость ее родителей и их «непрошибаемость» всегда останавливали ее, подливая масла в огонь сомнения, тревоги и страха. «А вдруг не получится? Это сложно. Да кому я там нужна?» Как и во многих семьях современного мира, родители девушки уже давно сделали выбор за нее. А ей пришлось лишь смириться с тем, что для нее выбрали. Часто девушка размышляла ночью, представляла свою «веселую» студенческую жизнь в обнимку с уголовным кодексом, кодексом административных наказаний и прочих и понимала, что это, действительно, не ее. Да, быть осведомленной в этой сфере На Ен, может, и хотела, но не более. «Я убью всю молодость на это», — часто приходила к такому выводу девушка. Любые попытки заговорить о творческой карьере пресекались, заканчиваясь, даже не начавшись. Фырканья, закатывание глаз и слова… Слова родителей: «Но это не прокормит тебя и твою семью! Перестань думать о всякой ерунде… Этим ты не заработаешь!» Но и На Ен не хотела подолгу препираться с родителями, так как воспитание и совесть не позволяли нагрубить людям, которые дали тебе жизнь.