(Не) твой

Миша явно нервничал. Не знал, чего ожидать от разговора. Взяв со стола пачку, закурил. Я не спешил начинать. Пусть еще промаринуется немного. Люблю, когда они боятся. Страх ломает волю и отключает мозг. Такими людьми легко управлять, легко докопаться до правды. Но Овсянка нормальный парень, думаю, пригодится в команде такой человек.

К столу подошел Соболь. Кивнул. Значит, весть разнеслась по городу. Смена власти. Завтра будет сходка, и город под нами. Сделал знак Соболю подождать меня на улице.

– Я слышал, ты мертвым был, – начинает разговор Миша.

– Слухи – вещь ненадежная. Был мертвым, а стал живым, – улыбнулся. Овсянка продолжал сверлить меня взглядом.

– Ты давно у Колеса?

– Полгода. С работой совсем тяжко стало. Подумывал в ментовку, но как видишь, очутился по другую сторону.

– Ментовская власть пошатнулась сильно. Их самих чаще мочат, чем нас.

– Как я понял, город теперь твой.

– Мой. Тридцать банков под нами, драгметаллы, недвижимость, и торговля. А теперь, после того как Колесо сошел с дистанции, у нас под контролем вся территория «воздушных ворот».

Овсянка улыбнулся.

– Высоко ты взлетел, Грех…

– Грех умер, Миха. Я теперь – Тайсон или Глеб Сафьянов.

– Понял. Значит, будем работать, Глеб Сафьянов.

Официант принес заказ. Плеснул в бокал коньяк.

– У меня дело к тебе есть. Справишься, будешь моим личным помощником. Зелень, тачки, телки – не обижу. Как сыр в масле кататься будешь.

– Что делать надо?

Кивнул стоящему в дверях быку. Тот подошел ближе. Протянул мне пакет. Бросил его Мише. Подождал пока Овсянка развернет его и просмотрит фото.

– Это Кобзарь Сергей Михайлович. Бывший прокурор города, ныне успешный бизнесмен. У них с сыночком сеть ресторанов. Я хочу эти рестораны себе. Устранишь ублюдка, твой кусок с ресторанов – сорок процентов. Будешь управлять этой областью.

– Кобзарь.. фамилия знакомая…

Мне не нравился ход его мыслей.

– Ты в деле?

– Вряд ли сами рестораны тебе нужны. Там доход мизерный по сравнению с теми же казино.

Овсянка думает, что я стану перед ним душу раскрывать?

– Ты не ответил на мой вопрос.

– В деле.

Вот и хорошо.

– Он сегодня уезжает на охоту. Будет направляться через эту трассу, – разворачиваю на столе карту местности, которую Овсянка достал из пакета вместе с фотографиями.

– Вот здесь они всегда делают остановку. Придорожное кафе. Сидят там около часа. У тебя будет время заминировать его тачку. Обратишься к Соболю, он снабдит тебя всем необходимым.

Миша внимательно изучает карту.

– Понял, – свернув ее, убирает в карман.

Мы возвращаемся к ужину.

– Тайсон, я вспомнил! – вдруг выпаливает он. – Кобзарь. Это же свекр Еськи. Я пару раз видел ее с мужем, они к ее родителям приезжали. Это ведь ее родственник, правда?

Догадливый, бл*ть, какой.

– Ты абсолютно прав.

– А с ней что? Неужели не жалко ее?

Его вопрос насмешил меня.

– Мне никого не жалко, Овсянка. А, предав, человек и вовсе умирает для меня. Так что меньше трепись, больше о деле думай, если хочешь подняться.

Поднялся из-за стола и направился к выходу. Но на полпути обернулся.

– С ним малец поехал. Постарайся сделать так, чтобы пацан жив остался. Детей мы не трогаем.

Овсянка кивнул. Я видел, как сжались его кулаки. Он выглядел напряженным.

– И еще. У Соболя волыну возьми.

– Понял – улыбнулся Миша. – Пацан без волыны, что казак без плети.

Есения

Всю ночь не могла уснуть. Сначала мысли разные в голову лезли. О Валере, о Питоне. Для чего им встречаться? Петя уже много лет не появлялся. Да и не нравился он мне никогда. Всегда был жестким, грубым, особенно со мной. Когда случилась беда с Герой, я пришла к нему. Хотела поговорить, узнать о Грехе. Как он там в камере, какие прогнозы? А они с женой просто выставили меня за дверь. И смотрели так, словно я грязь на их ботинках. И теперь, спустя много лет, он звонит моему мужу и Валера, побледневший, как полотно, срочно выезжает к нему навстречу. Происходит что-то нехорошее, а мне никто ничего не хочет говорить. Чувствую себя слепым котенком.

На часах уже пять утра. Глупо ждать сон, нужно подниматься. Накинув на плечи халат, затянула волосы в хвост. Подумав немного, набрала на мобильном Валеркин номер. Отключен.

Сердце тревожно забилось в груди. И словно по команде вдруг раздался дверной звонок. Едва не подскочила от испуга. Спустилась на первый этаж, распахнула дверь. На пороге стояла Ирина Витальевна. Свекровь держала за руку сына. Пашка был заплаканным, а свекровь… казалось, что она вот-вот рухнет в обморок.

Меня бросило в жар, а потом в холод. Я стояла и боялась спросить у нее. Бросилась к сыну. Обняла его. Павлик прижался ко мне, что есть сил и заплакал. Почувствовала на своих плечах руки женщины.

– Валера?

Она покачала головой. Слезы застилали ее глаза, лились по щекам. Худенькие плечи женщины дрожали от рвущихся рыданий. Обняв ее, я помогла зайти в дом. Паша сидел с бабушкой, ни на шаг от нее не отходил. А я трясущимися руками пыталась открыть настойку пустырника. Бутылка выскользнула из рук и разбилась.

– Черт, – прошипела, застонав. Руки не слушались. Набрала воды, принесла ее свекрови.