Не твоя дочь

— Меня Ваня внизу ждет, — нет смысла продолжать этот разговор. Мама выкручивается, как уж на горячей сковородке, только еще больше разочаровывает. Словам верить не получается.

— Милада, пожалуйста, поверь, мои поступки продиктованы заботой о тебе, — произносит она, а у меня в голове всплывает красная табличка «не верю». — Я люблю тебя, дочка, — совсем тихо, когда я прыгаю мимо нее. Любит, скорее всего, но любовь у нее очень странная…

Допрыгав до лестницы, с трудом опускаюсь на верхнюю ступеньку и на попе сползаю вниз. Нога так затекла, что она может подвести. Не хотелось бы опять оказаться в больнице.

— Я уже думал, ты уснула, — на шум выглядывает Ванька. Видит, каким способом я спускаюсь вниз, в два прыжка оказывается рядом. — Так и не научилась просить помощи, гордая девочка? — подхватывает на руки. Как мне не хватало, оказывается, искренней заботы…

Глава 37

Милада

— Тебя все это время не кормили? — с легкостью качая меня на руках, интересуется друг. — Если гипс снять, ты сколько весить будешь? — возмущается он. Я и сама знаю, что после аварии слишком что-то похудела. Вещи на теле болтаются.

— Кормили, но не так вкусно, как ты, — пряча улыбку. Иван такой серьезный, ругается, а я прусь от этого, ностальгирую.

— Значит, буду откармливать, пока я здесь. Включить свет? — спрашивает Ванька, опуская меня на диван. Подкладывает под спину подушки.

— Нет, не надо, — сдерживая эмоции. Рот у меня до ушей. Ванька суперзаботливый. Ничего не изменилось. — Вань, у тебя есть девушка? — понижая голос. Я безумно хочу для него счастья. Настоящего, глубокого чувства. И чтобы девушка ему досталась очень хорошая. Боюсь, что опять его потянет на такую, как Соня. О ней вспоминать не собираюсь.

— Была, но что-то не сложилось, — присаживается рядом, подставляет свое плечо мне под голову.

— Расскажи о ней, — мне хочется понять, есть ли у него до сих пор к ней чувства.

— Да рассказывать особо не о чем. Познакомились во время реабилитации, она ухаживала за мамой. Любовь, страсть, все вроде было хорошо. Потом ее мамы не стало, она переложила ситуацию на нас и решила дистанцироваться, чтобы еще раз не переживать боль потери. Было не очень приятно, но я пережил и отпустил.

На какое-то время в гостиной повисает тишина, в которой каждому из нас комфортно. Нет напряжения. Мы просто взяли паузу подумать.

Я не могу осуждать ту девушку. Не могу. Помню, как мне самой было больно, когда я узнала о болезни Вани. Как плакала в подушку и боялась, что его может не быть. Порой мне тоже хотелось сбежать, чтобы после потери не сломаться. Он выстоял. Выстоял без меня. Моя малышка в животе требовала очень много душевных сил, а их не было, потому что душа была истерзана в клочья. На Ваньку меня не хватило.

— Вань, ты меня прости, что не смогла тогда к тебе приехать… — шепчу в темноту.

— Хорошо, что не приехала. Тебе о Варе думать надо было. Увидел бы тебя с животом – выгнал бы. Тебе в то время положительные эмоции нужны были… — оборвал себя.

Он, как никто, знал меня, знал, как глубоки мои чувства к Глебу. О каких положительных эмоциях могла идти речь, если я несколько месяцев собирала себя по осколкам? Только первые шевеления заставили меня хоть немного взять себя в руки. Это уже после рождения Вари я строго-настрого запретила себе думать о нем.

— Любишь его до сих пор? — негромко, почти не нарушая тишины. Не уверена даже, что это был вопрос.

Ваньке соврать не получится. Язык не повернется.

— Вань, какое это имеет значение, если я не вижу нас вместе? Я больше не хочу во «вселенную Глеба», не смогу в ней существовать. Каждый день ждать подвоха, очередного предательства? Он ведь выгнал меня из своей жизни не потому, что разлюбил, а потому что посчитал, что так будет лучше. Где гарантия, что это не повторится?

— Обычно только дураки не учатся на своих ошибках, но не думай, я тебя ни к чему не подталкиваю.

Наблюдая сейчас за Глебом, я видела изменения. Возможно, он действительно многое переосмыслил, но где гарантия, что это не очередная прихоть? Что мне вновь не укажут на дверь, если в его жизни случится банкротство, какая-нибудь болезнь или новая любовь? Последнее самое болезненное. А если еще и Варю захочет отобрать…

— Вань, а ты смог бы простить предательство? — это не было стебом, я действительно хотела услышать его мнение. — Смог бы жить с человеком, не ожидая очередной подножки?

— Нет, — не задумываясь, отвечает он. — Мои отношения с Соней были полным предательством не только по отношению к ее мужу, но и по отношению к себе. Она ведь не только со мной ему изменяла. Получается, изменяла и мне… А я ведь мечтал, что она родит мне ребенка. Потом уже стало все равно, потому что не думал, что буду жить. Дураком был, думал, что люблю ее.

— А когда понял, что не любишь? — спрашиваю я, хочу понять, насколько тяжело он пережил ее потерю, пусть даже не показывал. Как ни страшно это звучит, но у меня нет жалости к ней. Смерти я Соне не желала, она была молодая красивая девушка, могла прожить еще много лет… только жить не умела.