Не твоя дочь

Глеб снял дом прямо напротив нашего, можно не сомневаться, что он будет частым гостем, а потом захочет полностью перебраться к нам. План у него такой – заполнить собою все пространство, войти в нашу жизнь и каждый день доказывать, что он имеет право в ней остаться. Время покажет, как произойдет на самом деле, но пока я не готова была полностью впустить его в нашу жизнь. Я доверяла Глебу-отцу, я верила, что он любит меня, я отпустила прошлое, мы оба были в чем-то не правы, наделали ошибок, которые признали, и готовы двигаться дальше, не оглядываясь на прошлое.

Прошлый наш роман был страстным и стремительным. Мы заточены были на эмоции, нам не хватило терпимости, умения слышать, проникаться переживаниями друг друга. В тех отношениях мы были эгоистичны, хромало в отношениях доверие. Чтобы стать семьей, где царит гармония, взаимопонимание и любовь, нам еще многому придется научиться. Но сейчас мне хотелось просто быть девушкой, за которой ухаживают, которую любят, балуют…

Переступив порог дома, Ванька негромко одобрительно присвистнул, осматривая отделку, интерьер. Варе понравился новый для нее звук, она схватила дядю за губу, требуя повторить на своем тарабарском.

— Нравится? — интересуюсь у Ваньки, он еще ни разу не был в новом доме. Мы уезжали с Глебом вдвоем, чтобы иметь возможность провести время вместе.

— Хороший дом, Варе тут будет хорошо, да, хулиганка? — опуская на диван племяшку, принимается ее раздевать.

Как же нам будет не хватать Ваньки! Я так привыкла, что он рядом и может в любой момент подстраховать. Да, Ванька уезжает. У него дела, очередное обследование…

— Ты Кириллу позвонил? — спрашивает Ваня у Глеба, когда тот, припарковав машину во дворе, входит в дом.

— Будет здесь через два часа.

— Снег идет, лучше выехать чуть раньше, — передавая мне комбинезон и шапку.

— Успеешь на самолет, не переживай, — Глеб скидывает пальто, укоризненно глядит на пятна растаявшего снега на полу, которые мы все оставили, когда вошли, не разуваясь.

— Я сейчас протру, — но тут же вспоминаю, что мы не купили швабру. Приходится выкручиваться, благо у нас полно салфеток.

Ванька не отлипает от Вари все те минуты, что остались до их расставания. Варя будет по нему очень сильно скучать, они так привязались друг к другу. Она стала для него целым миром. Когда-то такое трепетное отношение я чувствовала к себе, но теперь оно досталось малышке. Я ни капли не ревновала, да и как можно ревновать к своему ребенку? Я была счастлива, что у нее такой любящий дядя. Я стараюсь спрятать слезы, которые последние полчаса постоянно срываются с глаз. Мы ведь не навсегда расстаемся. Ванька летом прилетит, если у нас не получится приехать к нему в гости. Каких-то полгода… целых полгода.

Варя заснула с трудом. Все-таки новое место, ребенок еще не привык. Ванька поднимается в нашу комнату, чтобы перед отъездом взглянуть на Варю. Я провожаю его взглядом, сзади подходит Глеб, обнимает за талию, притягивает к себе, целует в висок.

Ничего не говорит, слова не нужны. Он просто согревает своим теплом, заряжает спокойствием. Я успокаиваюсь, слезы высыхают на глазах, когда Кирилл подъезжает, я способна проводить друга с улыбкой на губах. Ванька обещал звонить несколько раз в день, он не даст нам заскучать. Замечательно, что мы смогли вернуть нашу дружбу, что меду нами больше нет пропасти и тайн.

Когда Глеб перекладывает вещи в машину Кира, тот подходит ко мне поздороваться. Стоит рядом, кутаясь от ветра в меховой воротник, но не уходит. Ванька с Глебом о чем-то разговаривают, я не хочу мешать братьям, пусть попрощаются.

— Лада, прости меня, — негромко произносит Кир, не глядя на меня...

Глава 59

Милада

Кирилл не хотел, чтобы о нашем разговоре стало известно братьям. По тому, как он говорил и следил за Глебом, я поняла, что его слова предназначаются только мне. Промолчав в ответ на его заявление, тем самым подтолкнула его продолжить.

— Даже не спросишь, за что я прошу прощения? — глянув на меня, он иронично усмехнулся.

— Зачем спрашивать, если ты сам собираешься рассказать? — отзеркалив его ироничную ухмылку.

— Ты отличаешься от всех известных мне женщин. Я говорил тебе, что эта черта в тебе мне никогда не нравилась? — открыто улыбнувшись.

— Постараюсь не меняться.

— Если серьезно, — засунув руки в карманы, он тяжело вздохнул, словно следующие его слова давались ему с трудом, — это я виноват в вашем разрыве с Глебом, — запрокинув голову вверх, произнес Кирилл. — Меня беспокоила его одержимость тобой. После того, как у вас появились проблемы в отношениях, он стал срываться на сотрудниках, засиживался допоздна на работе, а толку было ноль, потому что горели сроки, он посылал инвесторов и партнеров. Ко мне обращались люди и просили что-то сделать. Никто не хотел терять огромные деньги.

Я знала, что у Кирилла есть акции компаний, которые принадлежат Тихомирову. Наверняка он тоже не хотел терять прибыль. Он об этом не упомянул, но это читалось между строк. Хотя следующие его слова заставили меня усомниться в своих подозрениях: