(не) твоя тайна, или Разбуди мою страсть

В моей жизни давно не было места для Куркова. У меня не было даже лишней секунды, чтобы думать об этом призраке прошлого. Тем более сейчас, когда на горизонте появился еще один призрак. Надо выяснить, что Самойлов забыл в столице. Позвоню Калининым, они-то уж точно должны знать все подробности. Непременно так и сделаю, помогу Еве с контрольной работой над ошибками и засяду за свою собственную. Работу над ошибками прошлого.



Глава 8

Настин телефон был вне зоны действия сети, и я набрала по памяти номер своего школьного друга — это было быстрее, нежели я бы начала рыться в контактах.

— Да, — послышался хриплый голос на том конце провода. Я глянула на часы: на Дальнем Востоке было одиннадцать вечера, неужели Калинины уже спали?

— Разбудила?

Насыпала две ложечки кофе в чашку и залила кипятком растворимый напиток.

— Вик, одиннадцать ночи, как ты думаешь?

Я присела на высокий стул у барной стойки и, закинув ноги на соседний, чтобы было удобнее, начала допрос.

— Где жена твоя?

— В Китае.

— Я же серьезно спрашиваю, — показательно надула губы, как будто Калинин мог разглядеть мое выражение лица, несмотря на разделяющие нас тысячи километров.

— И я серьезно, Вик, — тяжело вздохнул Роман и чем-то звякнул. Неужели тоже кофе решил попить? — Уже неделю как забрала детей и свалила.

— Ты меня сейчас пугаешь.

— Я сам себя пугаю, Иванова. Знаешь, как похудел, даже шоколадки не радуют.

— Ро-о-о-ома, уж никогда не поверю, что Елизавета Алексеевна допустила бы твое похудение. Колись давай! Где твоя жена?

— Говорю же, в Китае. Школа, в которой она преподает, какой-то тур устроила. Пятнадцать детей, включая наших, и три преподавателя поехали практиковать китайский.

— А тебе нельзя, — наигранно вздохнула, сдерживая смех, — вояка ты наш. Когда тебе уже на пенсию?

— Ну, минималка уже есть, но это же так, Вик, несерьезно. Рассказывай лучше, как у вас дела.

— Ром, я тебе не за этим звонила.

— Ну ты как бы могла и сделать вид, я тебе специально шанс давал, — рассмеялся Калинин в трубку.

Я провела пальчиком по краю чашки, набираясь смелости.

— Ты помнишь Самойлова?

— Вета? — настороженно спросил Роман. Я настолько явно представила его перед собой, что увидела хмуро сведенные брови и вечную складочку между ними.

— Да, начальника Калинды.

— Ну он давно не начальник Калинды, он потом, после учебы в Москве, звезды получил, и его поставили в Кастрюлино командиром. Там он, кстати, и закончил служить года три назад. А что, Вик?

— Почему закончил? Разве он настолько взрослый? Я думала, что он младше.

— У него там что-то с отцом было. Вот он и уехал — бизнес семейный принимать.

— Бизнес?

— Да, Вет не из простых был. Но никогда об этом особо не трепался.

— Понятно, — отстраненно произнесла я и, спустив ноги с соседнего стула, а затем и спрыгнув на кафельный пол, пошла в коридор. Именно там, на тумбе для обуви, лежал мой контракт на рабство. Именно такая надпись сейчас мигала неоновой вывеской на нем — в моем воображении.

— Что тебе понятно, Вик?

— Что я вляпалась, очень так хорошо вляпалась, Рома. И теперь думаю, как бы выплыть и не подпалить свой рыжий хвост.

— Ты опять стала рыжей ведомой? И в какое дерьмо ты там вляпалась? Давай я тестю позвоню. Дядя Толя мигом все решит. Хотя, подожди-ка… — Ну вот, а я так надеялась, что он забудет про Самойлова. — При чём тут Вет?

Зажала плечом телефон и взяла в руки тяжеленный договор.

— Он мой заказчик. Ремонт в крутой квартире желает.

В динамике трубки образовалась мертвая тишина.

— Ром! Нечего меня пугать! Чего молчишь?

Я прошла в спальню вместе со своей ношей, совершенно позабыв о кофе, который, должно быть, уже остыл, и опустилась на кровать, кинув толстую папку рядом.

— Я думаю, он не ремонт, Вика, желает. Что угодно, но не ремонт.

— Рома, он меня не узнал! — Я легла и прикрыла глаза, восстанавливая в голове образ Виталия, его острый, слегка насмешливый взгляд. Он смотрел с интересом, изучающе, в его шоколадных глазах не было узнавания.

Наверное, не было.

— Он ослеп? — засмеялся Рома.

— Нет, слегка постарел. — Я вспомнила морщинки в уголках глаз — он, наверное, часто щурился. У рта морщин почти не было — значит, Виталий редко улыбался. Серьезный товарищ майор.

— Виктория, не разочаровывай меня. Не строй из себя святую, глупую наивность. Не мог он тебя не узнать. Ты же не меняешься, какой была во втором классе, такой и осталась.

— Спасибо, конечно. Я сделаю вид, что это комплимент. Но ты видел, как я меняюсь все эти годы. А Самойлов видел меня пару раз в жизни. Так что не придумывай глупости.

Я отмахнулась от подобных мыслей, потому что они нагоняли на меня тоску и чувство беспомощности. Ведь если Самойлов меня вспомнил, то мне даже представить страшно, что меня ожидает. Тогда вся ситуация с контрактом и ремонтом смотрелась иначе, в другом, совершенно невыгодном для меня свете.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍