(не) твоя тайна, или Разбуди мою страсть

Ущипнула Самойлова за ногу — пусть приходит в себя уже. Мужчина тут же поймал мою ладонь и крепко сжал, до боли крепко, я попробовала вырвать руку, но куда там. У биг-босса силы же немерено. Потянула руку еще раз, но Виталий сжал еще крепче, затем повернулся и посмотрел на меня нечитаемым взглядом, приподнял левую бровь: мол, чего хотела?

Да ничего, блин.

Родственничками, называется, обзавелась. Метнула взгляд к вазе и успокоилась.

— Ну это ты как Липочка, она тоже ничего не понимает в математике, до сих пор деньги считать не умеет, — рассмеялся Сергей Григорьевич, а я, сглотнув ком в горле, натянуто улыбнулась.

Да это же можно про девяносто процентов женщин сказать, что они не умеют деньги считать. Нет, с отцом Самойлова все понятно, он из тех людей, которые и сами себя обманывать рады: увидел, поверил и будет теперь тысячу общего находить, занимаясь самовнушением, Вет и правда все правильно с отцом рассчитал.

А вот что же не так с Липочкой?

Я посмотрела на нее аккуратно, как бы между делом, чтобы она не поймала мой взгляд и не начала играть со мной в гляделки. Не доросла я еще до таких противников, как она. Женщина была по-настоящему волевой, несгибаемой, и она была действительно настоящей железной леди — дочь маршала, не иначе. Не знаю, все ли в этом доме держалось на ней, но пока отец Вета производил впечатление простодушного, свойского такого мужичка в возрасте. Как-то не складывалось в моей голове два и два. Не сколачивают такие люди огромные состояния, да и маршалы за них своих дочерей замуж не отдают. Факт.

Значит, Сергей Григорьевич тоже мог представлять опасность для Евы. И, возможно, если он узнает, что мы его обманули, пострадают все. Нужно будет убедить Виталия ни в коем случае не допустить теста. Хотя Виталий же не дурак, сам, наверное, понимает и знает характер отца, а я, возможно, ошибаюсь.

Все же я не так хорошо разбиралась в людях. Не зря же мне в первую встречу Олимпиада очень понравилась, особенно ее туфли. Я вспомнила замшевые красные лодочки и выпала на какое-то мгновение из реальности, а Липочка этот момент заметила.

— Так вы обустраиваете квартиру Виталия? — обратилась она ко мне, и разом замолкли все, даже работники, подошедшие сменить тарелки на чайный сервиз, начали двигаться бесшумно.

Так вот почему женщина, к которой я в первый момент почувствовала расположение, сейчас так негативно на меня реагировала? Я кожей чувствовала волны недовольства, исходившие от нее.

Незаметно передернула плечами и все же ответила:

— Я не обустраиваю, — широко улыбнулась, показывая свои ровные зубки. Да, я тоже могу быть приторно-лицемерно милой. — Я разрабатываю дизайн. Но пока вашего сына не удовлетворил ни один вариант.

— Правда? — возмутилась Ева и с укором посмотрела на Вета. Тот замялся, не успев ответить, когда Ева шарахнула нас всех и сама того не заметила: — Папа, я же видела те рисунки, они потрясные!

Почувствовала, как Вет начал усиленно поглаживать мою ладонь пальцем, словно наждачкой пытался стереть мою кожу в мелкую пыль. Но мне было не до того: я прикусила губу, чтобы сдержать тоненький писк, рвущийся наружу, отвернулась, ища какие-нибудь другие шероховатости этого дома, потому что чертова ваза была прямо за спиной Олмпиады Львовны, а она в этот момент была последним человеком, на которого мне хотелось бы смотреть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Папа.

Моя дочь назвала кого-то папой. А я только сейчас окончательно и бесповоротно поняла, как же самонадеянна была, когда решила, что смогу вырастить ее одна. Без отца. Отец должен быть, хотя бы номинальный, который шлёт смс-ку на Новый год. Хотя бы так, а не так, как сделала я, лишив дочь даже этого.

Не к месту вспомнила об Антоне, ведь Самойлов прав: я не имела права скрывать от него дочь. Прикусила губу еще сильнее, до боли.

Теперь уже точно ничего не исправить.

Диалог продолжался, Виталий, наверное, что-то ответил Еве. Само собой, его это не поразило так же, как меня. А я продолжала болтаться в какой-то иррациональной реальности.

Чертова ваза! Мне нужна эта ваза. Я нашла взглядом скол — оказывается, от него шла тоненькая трещинка, длинная, сантиметров двадцать, но она почти сливалась с темной росписью, именно в том месте темной, как будто специально.

Сама не заметила, как получилось отвлечься.

Хорошо.

Подняла взгляд и встретилась им с Олимпиадой Львовной, и сейчас в ее глазах не было злости, лишь растерянность и слезы, она походила на обиженного ребенка.

В глазах железной леди стояли слезы. И это не было наигранно, неужели и ее Вет обманул?

Почему я не подумала о том, как жестоко это по отношению к старикам? Кошмарно просто. Виталий затуманил мне мозги своей силой настоящего альфа-самца, загнал в ловушку и захлопнул дверь. И вот теперь мы все за пару дней переплелись в такой тесный клубок, что не расплести его без усилий вовек.

Виталий отпустил мою руку, и я только тогда поняла, что слишком отстранилась от происходящего. Опять. И это было непозволительно в нашей ситуации.