Не убегайте от любви

– Десять лет. Я знал её с детства. Она старше меня на два года. Когда моя жена погибла в ДТП, я думал, Ольга заменит Кристине маму. Девочке тогда было четыре года. Она никогда не жаловалась на Ольгу. Мне казалось, что мы жили вполне нормально. Но год назад она начала выпивать, сравнивать меня с предыдущими мужьями, срываться на Крис, и я решил подать на развод. Чтобы было веское основание для развода, я нанял месяц назад частного детектива, а в спальне установил камеру. Это я прислал вам фото. Ваш муж и моя жена один раз встретились в нашей квартире, потом встречались только в людных местах и эти встречи были короткими. Знаете, я так был зол на жену, что готов был утопить её в ванне, если бы не Крис. И мужа вашего винил, что он дал повод для её фантазий, поэтому и ударил.

– Не оправдывайтесь. Я была свидетелем. От меня вы чего хотите?

– Ничего. Статья предусматривает три варианта наказания. Я готов к любому. Нужно отвечать за свои поступки. Ведь это из-за меня вы потеряли ребёнка. Я хочу, чтобы вы не проклинали меня, а простили. Видит Бог, я не хотел причинить никому вреда. Это всё.

– Вас осудят, а на кого вы оставите дочь?

– Мои родители за ней присмотрят.

– Я осталась без родителей в четырнадцать лет и знаю как это трудно. Спасибо за доставку. Всего хорошего.

Софья вошла в пустую квартиру. Если не считать завешенных зеркал и портрета Антона в траурной рамке на журнальном столе, рядом с потухшей свечой и рюмкой водки накрытой хлебом, всё было по-старому. Она присела в кресло, взяла в руки портрет и погладила рукой по волосам мужа на фото. «И что мне теперь делать, Антон? – спросила она вслух. – С чего начинать и как? Я потеряла тебя и не смогла сохранить нашего ребёнка. Прости меня. – Ставя портрет на место, она заметила свёрнутый бланк. Это было свидетельство о смерти. Положив его в свою сумку, отнесла пакет с вещами из больницы в ванную и приняла душ. Прошла на кухню и открыла холодильник. На полках лежали свежие продукты. – Наташа с Гришей постарались, – подумала она, включая кофеварку. – Теперь мне всё можно». Вещи в гардеробной спальни, кроме парадного костюма Антона, висели и лежали на своих местах. Выбрала для себя одежду, состоящую из тёмных, почти чёрных брюк и тёмно-синей длиной блузки с рукавом. Высушила волосы феном, выпила чашку кофе, переоделась и поехала в офис. В двенадцать пятьдесят Софья переступила порог бюро. Поздоровавшись, заметила портрет Антона в траурной рамке в цветах и пригласила всех в переговорную.

– Спасибо вам всем за помощь и поддержку. Возможно, не время, но я хочу поговорить с вами о работе нашего бюро. Нас могут ожидать трудные времена. Узнав о смерти Антона, многие прежние заказчики могут отказаться от наших услуг. Антон был гарантом нашей работы. Я не утверждаю, я лишь предполагаю. Я не могу обещать вам прежних условий. Если у кого-то есть желание уйти, я не буду расценивать это как предательство и возражать, но при условии отсутствия долгов. Старые должны быть закончены, а новые не начаты. У нас в работе два заказа. Что делать потом, я не знаю. Не ликвидировать, не продать бюро я не могу, пока не вступлю в права наследства.

– Софья Андреевна, я закончу работу и напишу заявление. Антон был в курсе.

– Я знаю. У вас пять процентов доли. Будете забирать или оставите?

– Я подумаю.

– Наташа посчитает стоимость доли и, если есть желающие их продать, можете это сделать.

– А выплачивать будете наличными или оборудованием?

– Виктор Александрович, вы шутите или злорадствуете? Вы работали с Антоном дольше всех, найдите выход.

– Тридцать процентов и я постараюсь.

– А если ваши старания не оправдаются, вы просто станете владеть долей в тридцать пять процентов, а бюро так и останется на мели, – юрист с ухмылкой посмотрел на бывшего друга Антона. – Софье легче и проще уволить часть сотрудников, перенести офис в свою квартиру, а площади сдать. Она не может распоряжаться долей супруга, но имеет полномочия и право подписи. Приказ есть и его никто не отменял.

– Значит, ты займёшь его кресло?

– Мне удобнее на своём месте. Откуда в вас столько сарказма? Вы же были друзьями. Найдите выход и занимайте кресло.

– Только учтите, Виктор Александрович, должность не даёт права на активы. Инвестор может быть директором, а директор с долей в пять процентов – это всего лишь директор. Хотя оклад может быть выше рублей на пятьсот или тысячу, – пояснил Борис Иванович. – Раз уж коснулись юридических вопросов, позвольте напомнить, что по уставу, доля может быть продана только члену общества.

– Горин, хватит пыжиться! Ты в последние три-четыре года без Антона был никем. Выдохся ты, Виктор. Прикрывался дружбой с Антоном, приглашал его на дачу и решал исключительно свои проколы. Соня не могла не заметить, что это были не посиделки, а рабочие моменты, – в сердцах говорил Николай Карпов. – Скажи, зачем ты копируешь чертежи проектов, к которым не имеешь отношения?