Не убегайте от любви

– Прости меня, – он отошёл к окну и смотрел, как на город опускается ночь.

– Простить измену, унижение, обиду, обман? Что конкретно простить? Ты знаешь, насколько я тебя любила, настолько я тебя теперь ненавижу. И совсем не потому, что я хорошая, а ты плохой, а потому, что ты смотрел мне в глаза и лгал, потому, что сказать правду не хватило смелости. Тебе нужен был развод, ты его получил. Первое время я пыталась тебя оправдать, беря часть вины на себя. А потом просто решила вычеркнуть тебя из памяти, – она вздохнула. – Когда закончится твой отпуск? Сколько времени мне терпеть твоё присутствие?

– Выслушай меня. Мой отпуск бессрочный. Меня отправили в отставку. Извини, я волнуюсь, – он достал упаковку с таблетками, положил одну в рот. – Ты права, я неважно выгляжу, но это лучше того, что было. Не было у меня ни знакомой из города на Неве, ни нового контракта в перспективе. Через два месяца после вашего отъезда, мы вышли на плановые совместные учения. Там всё и случилось. Месяц я лежал в нашем госпитале, сдвигов не было, отправили в Москву. Операция не давала гарантий и могла закончиться либо кремацией, либо недееспособностью. Разве я мог повесить на тебя ещё и мужа инвалида? Я должен был сделать так, чтобы ты меня возненавидела, и я придумал развод, тест ДНК и деньги за долю в квартире. Знал, что ты не простишь подобных вещей, значит, большей боли уже не будет. Думаешь, мне далось это легко? Я чувствовал себя палачом, вызывая тебе неотложку. И прилетал оттуда сюда на свой страх и риск всего на один день. Через два дня меня прооперировали. Отец прилетал в госпиталь и улетал только на похороны матери. Операция, слава Богу, прошла успешно. Кто-то за меня усиленно молился. А я учился заново говорить, ходить, держать ложку. Я не предавал тебя, Соня, я тебя всегда любил, а унижение и обман попробуй понять и простить, – он вышел в прихожую и вернулся. – Знаешь, чего я сейчас хочу? Участвовать в воспитании наших детей. Жалеть меня не нужно. Я контролирую своё состояние. Психически абсолютно здоров. Это заключения комиссии и мой диагноз, это награда. Мне её вручали, когда я не мог не то что честь отдать, а слова сказать, – Илья протянул ей тонкую папку, Золотую Звезду Героя России и замолчал. – Да, я перевёл деньги за долю в квартире детям, открыв два счёта. Договора увидишь. Скажи, у тебя осталось что-нибудь из моей одежды? Мне бы переодеться. Как завтра идти на прогулку?

– Посмотри в гардеробной спальни. Я не трогала твои вещи, – ответила Соня, читая бумаги, из которых мало что понимала. – Сам застелешь диван или помочь?

– Не переживай, я не беспомощный. Да, физическая форма не та, но, думаю, со временем будет лучше. Спокойной ночи.

Утром Соня застала Илью на лоджии у выхода с кухни. Он сидел на высоком стуле от барной стойки и смотрел в окно.

– Давно сидишь? О чём думаешь?

– Сижу часа два, плохо спал, а в голове только один вопрос: что делать дальше?

– А чего бы ты сам хотел?

– Ты будешь смеяться, но я хотел бы снова на тебе жениться.

– А мне это не кажется смешным. Так что у тебя произошло?

– Это военная тайна, – он улыбнулся. – На службе всякое случается, и об этом не напишут и не расскажут в новостях. Главное, выкарабкался. Отец, мысль о тебе и детях поддерживали.

– А что случилось с твоей мамой?

– Инфаркт. Она словно почувствовала, что мне плохо. Я был в реанимации, и отец улетал на два дня. Знаешь, я познакомился со своими сёстрами и их мужьями. Отличные ребята на пару-тройку лет моложе меня. А ещё мы с отцом были в санатории Аврора. Ты помнишь его?

– Я всё помню, хотя, кое-что было бы лучше забыть.

– Соня, я понимаю, что в своём нынешнем состоянии прошу слишком много, но может, ты дашь мне шанс всё исправить? – он встал со стула и, взяв её за плечи, заглянул в глаза. Соня заметила на его шее шнурок с обручальным кольцом.

– Когда мы встретились с тобой в шестнадцатом на курорте Роза Хутор, я рассказала обо всём деду, он сказал, что я напрасно убегаю от своей любви. «От неё не спрячешься, не скроешься, она тебя настигнет, где бы ты ни была», – говорил он. Я тоже долго не могла уснуть и поняла, что я опять пытаюсь убежать, выстроить вокруг себя стену, убедить себя, что я свободна. Только сердце не обманешь. Как-то разум на него не действует. Я не знаю, что тебе ответить, – она прислонила свою голову к его груди, а Илья крепко прижал её к себе. – Знаешь, за это время я смирилась с тем, что произошло, а выходит, всё не так просто. Мне нужно время.

– Отец говорил мне, что ты сомневалась в причине развода. Почему?

– Не только я, но и мой отец не мог понять столь резкой перемены. Пожалуй, он переживал больше чем я. А что касается сомнений, – ты быстро принял мои условия, и счёт открыл у нас в городе, а главное, не отказался от удочерения Ксюши, хотя это был бы аргумент гораздо убедительнее, чем отцовство в отношении Арсения. Почему твой отец мне ничего не рассказал?