Не убоюсь зла

Уверена, что Джо не приставал к Хьюго с просьбой позировать. Ему важнее дружба. Однако он рассказывал о паре своих идей. Первая – изобразить Хьюго на невольничьем аукционе. Исторический фон, покупатели – сплошь белые женщины. Хьюго в полный рост, усталый, но невозмутимый, а женщины – только головы и плечи. И у каждой только что слюнки не текут. Но Джо сказал, что не стал бы писать такое, чтобы не ворошить старое. А вот другую картину он бы с радостью написал: просто Хьюго, огромный, как скала. Никакого сексуального символизма – хотя, думаю, такой здоровущий мужик всегда сексуален, – просто могучий, мудрый и благородный Хьюго. И любящий. По крайней мере, Джо так о нем отзывался. Говорил, что назвал бы эту картину «Иегова».

– Джиджи, может, я смогу помочь?

– А? Ты не можешь приказать Хьюго позировать. Джо это не понравится.

– Милая, я не дура. Может, сумею объяснить Хьюго, что позировать Джо вовсе не грех. Попытка не пытка.

(Босс, скажите Хьюго, что позировали Джо нагишом. Пускай задумается.) (Скажу, Юнис, но это будет лишь первый шаг.) (Вы ведь не думаете соблазнить Хьюго? Я этого не позволю! Руки прочь от преподобного Хьюго!) (Юнис, не держи меня за дурочку. Ради Хьюго я готова все отдать; он ведь прикончил того ублюдка, который убил тебя. Но я не стану предлагать ему то, что он не примет. Иначе он уйдет от меня и будет до скончания дней молиться за спасение моей души. Я солидарна с Джо; нельзя выкручивать Хьюго руки, нужно принимать его таким, какой он есть.) (Попробовали бы вы выкрутить ему руку. Они у него толще, чем у нас ноги!) (Я про психологическое выкручивание рук, близняшка, и ты прекрасно это знаешь.)

– Джиджи, у меня будет лишь одно условие, – сказала Джоан. – Джо должен будет отказаться от такого названия.

– Джоан, ты плохо знаешь Джо. Он ни за что его не поменяет.

– Пускай оставит его при себе. Хьюго так же крепок в своих убеждениях, как Джо – в своих. Он ни за что не согласится, чтобы его портрет носил имя «Иегова». Для него это святотатство. Но если Джо сохранит название в секрете, я попробую уговорить Хьюго. Объясни это Джо. Кстати, ты так и не ответила, где Джо учился.

– Джо всегда умел рисовать. Он так хорошо запоминает все, что видит, что мог бы научиться читать, если бы захотел. Когда ему было четырнадцать, он с другими ребятами угодил в полицию. Дежурный по отделению обратил внимание на его рисунки. Дожидаясь, пока его отведут к судье и вынесут предупреждение, Джо рисовал в блокноте карандашом. Нарисовал и портрет того дежурного, хотя видел его всего пару минут. Так началась его карьера. Вместо того чтобы поставить Джо на учет, дежурный отвел его к священнику, а потом они вместе отвели его к местному художнику, чтобы показать рисунки. Художник работал в смешанных жанрах – писал и классические картины, и коммерческие. Хорошо зарабатывал. Он был смешанным и в другом роде. Как устрица. Не знаю, понравились ли ему рисунки Джо, но он предложил ему сделку. Джо разрешалось приходить в студию когда заблагорассудится, пользоваться его красками и писать его натурщиц, а взамен Джо обязался позировать. Выиграли оба. Сама видишь, каков Джо сейчас; в четырнадцать лет он, должно быть, дал бы фору любой девчонке – и художник наверняка так считал. Джо согласился и вскоре перебрался от матери в студию. Лучшее событие в его жизни. Там он ел и ночевал. Кровать была одна, как и здесь.

– То есть Джо был его любовником? Наверное, я не должна удивляться. Пусть мне и девяносто пять, я стараюсь быть современной.

– Джоан, в то, что тебе столько лет, я поверю не охотнее, чем в тот миллион долларов. Я назвала художника устрицей, а не гомиком. Он был женат – или, по крайней мере, спал со своей любимой натурщицей. Думаю, с ней Джо лишился девственности. Как бы то ни было, она многому его научила и хорошо с ним обходилась. У них была славная жизнь втроем. Но, несмотря на то что художник – мистер Тони, как Джо его называет, – делился с Джо и студией, и материалами, и женой, он был строгим учителем. Он не позволял Джо пользоваться мастихином и широкой кистью, запрещал искажать предметы, писать абстрактные и психоделические изображения. Он учил его анатомии, композиции, работе с кистью и цветом. Полный курс академической живописи, включая мытье кистей и подметание студии. По словам Джо, если бы не мистер Тони, он до сих пор бы рисовал шкурки от сосисок. Джо узнал, что он может, что хочет и как это сделать. Не так, как делал учитель, хотя в основе у обоих одна и та же старая академическая школа. Джо нашел свой стиль путем проб и ошибок. Современные методы, позволяющие существенно упростить работу, Джо тоже освоил, но он прекрасно умеет писать с нуля – чем и занят с нашего последнего перерыва. Он может написать картину так, что она будет совсем как фотография. А может наоборот.

– …никогда не говорила, что бедным быть лучше, чем богатым. Джиджи, это не так. Но и у бедных, и у богатых есть недостатки. Наверное, лучше быть где-то посередине, если получится там удержаться. Но… послушай, а Джо охраняет тебя, когда ты ходишь за продуктами?