Не верь, не бойся, не прощай

– А вы кем заявительнице приходитесь, гражданин? Законный муж? Родственник? Сожитель? А позвольте-ка ваши документики, полюбопытствовать.

Рожков требовательно пошевелил в воздухе большими сильными пальцами с розовыми ногтями. Ознакомившись со справкой об освобождении, он вернул ее Евгению со словами:

– На вашем месте, гражданин, я бы поменьше интересовался чужими бабушками с иконками. Ведь как получается? Осужденный проникает в чужую семью, а на следующий день там совершается преступление.

– Я не осужденный! – взвился Евгений. – Я свое отбыл.

– Ну да, ну да. На свободу с чистой совестью. Но кто ее проверял, вашу совесть? Да и есть ли она вообще? – Опершись локтями на стол, Рожков неожиданно подался вперед и впился взглядом в глаза Евгения. – Бывших осужденных не бывает, гражданин. На каждом пребывание в местах заключения оставляет уродливый, неизгладимый след. Так подсказывает мне мой опыт. Помните? Кто не был, тот будет, кто был – не забудет, – продекламировал майор уже не с угрожающей, а с дружелюбной интонацией. – Очень советую вам держаться подальше от всякой криминальщины, Евгений Иванович. А то будет обидно вернуться обратно за решетку, верно? Кривая дорожка, она ведь как идет? Вот… – Рожков провел пальцем по столу. – По кругу идет кривая дорожка. Не становитесь на нее, молодые люди.

Когда полицейский произносил последнюю фразу, его взгляд переметнулся на ошеломленную Марину.

– Ни на какие дорожки мы не становимся, – пролепетала она. – Мы пришли заявление подать.

– Ах, о пропавшей бабушке? – Рожков ласково и фальшиво улыбнулся, сделавшись похожим на сказочного волка, проглотившего эту самую бабушку. – Стоит ли спешить, подумайте, граждане? Старушки, они ведь какие? Рассеянные, забывчивые. Вечно что-нибудь теряют, путают. Вот собралась, скажем, Ольга Матвеевна в аптеку, а очутилась где-нибудь в лесу.

– Зачем? – изумился Евгений.

– Кто их, стариков, разберет? Грибы вздумалось собирать. Или ягоды.

На щеках Марины расцвели два ярких пятна, похожих на следы от недавних пощечин.

– Вы сказочник или майор полиции? – гневно осведомилась она. – Что за балаган вы устроили, не понимаю! Человек без вести пропал, а вам шуточки. Вот я вашему начальству пожалуюсь.

Лицо Рожкова окаменело, взгляд сделался стеклянным и непроницаемым.

– Начальству, конечно, виднее, – произнес майор бесцветным тоном. – Но оно мое, начальство. Не ваше. И оно меня послушает, а не вас. И вот что я скажу своему начальству. – Соединив ладони, лежащие на столе, Рожков принялся крутить большими пальцами. – Явились ко мне двое. По виду любовники, следовательно, потенциальные сообщники. Встревоженные. Поведение неестественное.

– Почему это неестественное? – возмутилась Марина.

– А потому, – с готовностью повернулся к ней Рожков, – что скрывала что-то гражданка. Вот вы как бы мое начальство, а я как бы докладываю… – Он криво усмехнулся. – Короче, подозрительная гражданка, а сожитель ее – заключенный, только что отбывший наказание за убийство с отягчающими…