Не верь, не бойся, отпусти!

— В Склифе. — В голосе подруги послышались чуть пренебрежительные нотки — успешный юрист из крупнейшей газовой компании не могла себе представить, что каким-то образом ее бабушка окажется в больнице с простыми смертными. — Хочу сегодня поехать, попробовать в более приличное место перевести, папе позвонила уже, он какие-то связи мидовские поднимает. Поможешь?

Не скажу, что просьба, больше походившая на утверждение, здорово меня взбодрила, но Аннушка — моя единственная подруга, и я не могла ее бросить.

— Конечно, — со вздохом согласилась я, — только мне нужно собраться — я еще в постели.

— Ой, прости, — спохватилась она, — я совсем забегалась, даже не сообразила, что утро еще. Тетки в истерике, от них никакого толку, все на мне…

— Да ладно… Заедешь к нам? Светик, кажется, блины печет, — принюхавшись, предложила я, и Аннушка радостно согласилась:

— Заеду. Ну, вот почему одним все — и муж с утренними блинами в том числе, а другим, как мне, — только попавшая под машину бабушка?

Я положила трубку — эту же речь Аннушка повторит после того, как позавтракает вместе с нами. Всю мою супружескую жизнь, а это не такой уж маленький срок, подруга боготворила моего мужа и отчаянно завидовала, хотя попыток привлечь к себе его внимание никогда не совершала. И дело было даже не в том, что Аннушка не могла разрушить нашей дружбы — как раз через это она легко перешагнула бы, — а в том, что Светик не замечал других женщин. Ну, во всяком случае, раньше я так и думала… Пока не узнала, что на стороне у моего супруга растет семилетний сын, которого родила его концертный директор. Это был настоящий шок, после которого я ушла из дома и почти месяц не находила в себе сил увидеться с мужем и хотя бы просто поговорить. И до сих пор я не смирилась с этим фактом, хотя и вернулась домой. Мальчик, оставшийся после неожиданной гибели матери один, теперь жил с бабушкой, а Светик в выходные навещал его. И я была очень благодарна мужу за то, что он не пытался привести сына в нашу жизнь. Я уже никогда не смогу иметь детей — последствия бурного любовного романа в юности — и давно смирилась с этим, так что ничего менять не собиралась. К счастью, Светик настолько любил меня, что не стал идти против. Я знаю, что даже моя родная мать считает меня чудовищем — так и сказала в телефонном разговоре, мол, ты не женщина, а монстр какой-то. Можно подумать, что сама — образец примерной матери! А я не могу заставить себя смотреть на чужого мальчика и знать, что муж обманывал меня. Я и так смирилась с его существованием, даже настояла на том, чтобы Светик общался с ним и делал это открыто. Но требовать от меня любви к этому ребенку — просто жестоко.

— Варенька, кто-то звонил?

Светик появился на пороге спальни, вытирая руки фартуком вместо полотенца — ну, к этому пора бы уже привыкнуть, хотя я до сих пор впадаю в бешенство, когда вижу подобное.

— Да, Аннушка. Сейчас заедет. Представляешь, Алевтина Петровна под машину попала, — сообщила я, вставая.

— Ох ты…

— Да, сходила за творожком. Мы сейчас поедем в Склиф, Аннушка хочет ее оттуда забирать, отца попросила поднять связи.

Светик присел на край кровати, наблюдая за тем, как я ищу в гардеробной, что бы надеть.

— Мне кажется, зря она это затеяла. В Склифе нормальные врачи, зачем будоражить пожилую женщину?

— Это не мое дело. Хочет перевести — пусть. Меня позвали для моральной поддержки, и я ее окажу. Больше ничего не требуется, советов тоже не просили.

Светик кивнул, по-прежнему не отводя от меня взгляда.

— Что? — Мне почему-то стало не по себе.

— Варя, ты сейчас говоришь правду?

Я застыла, задержав руку на вешалке с трикотажной майкой, и с удивлением переспросила:

— Ты серьезно?

— Вполне. Ты точно собираешься куда-то с Аннушкой?

— Светик, она сейчас приедет завтракать и нахваливать твои блины, спроси у нее, — разозлившись, ответила я и сдернула майку с вешалки. — И вообще — с чего вдруг?

— Не начинай. Если бы не было повода, я бы не задавал таких унизительных для меня вопросов.

Светик поднялся и вышел из комнаты, оставив меня в полном недоумении.

Вот уже четыре месяца, как о моей последней связи ни слуху ни духу. Кирилл Мельников, мой первый мужчина, мой вернувшийся спустя много лет любовник, снова исчез. Он пропал — а Светик начал что-то подозревать. И сделал это, как обычно, только когда все давно закончилось. Я никогда не была верной женой, но Светик начинал чуять неладное только в тот момент, когда связь обрывалась. Как сейчас.

Пока я плескалась в душе, явилась Аннушка. Я застала ее сидящей в кухне за столом, перед ней на тарелке дымились блины, рядом были аккуратно расставлены блюдца с вареньем, сметаной и сгущенным молоком, а Светик то и дело подкидывал горячий блинчик со сковороды.

— О, наконец-то! Я думала, что ты утонула, — облизывая палец, сообщила подруга. — Блины потрясающие.

— Не сомневаюсь, — буркнула я, усаживаясь напротив.

— А ты чего это не в настроении? — поинтересовалась она, аккуратно обмакивая блинчик в варенье. — Вроде по телефону нормальная была.

— Я и сейчас нормальная.