Не верю!

– Четыре часа ехать, – ответил Димка, еще раз поцеловал ее долгим вкусным поцелуем и зевнул. – Как раз выспаться можно! Ладно, не прощаемся!

Не сказать, чтобы Асе стало веселее. Но чуть легче – это точно.

Глава

8

Наконец закончилась погрузка в автобус, во время которой все чудом не переругались, потому что мест было в два раза меньше, чем людей и багажа. В конце концов, все как-то устроились. Ася сидела рядом с Соней, между ними втиснулась Света из нижегородского театра. На руках девочки держали чьи-то сумки с «очень! ну очень хрупким!» реквизитом. Сумки были большие, неудобные и мешали спать. А спать хотелось сильно. Наконец они втроем обнаружили удачную комбинацию, при которой можно было пристроить головы на плечо друг другу, и так задремали. Проснулись у парома.

Ася, кстати, обнаружила у себя на коленях вместо сумки, целиком сползшей на Сонину сторону, голову спящего молодого человека. Молодой человек был кудряв, в меру симпатичен и совершенно Асе незнаком. Оказалось, что он сидел в проходе между сиденьями на реквизиторской табуретке и по дороге задремал. В аккурат на Асиной коленке. Димка Варламов ехал в другом автобусе, и оценить сей факт, к сожалению, было некому.

На свой запланированный паром они опоздали, и в распоряжении у всех оказался час свободного времени.

– Как думаешь, успеем вон на ту гору забраться? – лениво спросил Димка и обвел ее таким откровенным взглядом, что у Аси ёкнуло в груди. Стараясь казаться невозмутимой, она перевела взгляд на гору, оценила расстояние и довольно пологий каменистый склон.

– Я успею. Как насчет тебя, не знаю.

Варламов хмыкнул.

– Так чего же мы ждем?

Насвистывая что-то себе под нос, он направился к горе. Асе ничего не оставалось, как идти за ним. Она обогнала Димку и полезла вперед. Он ничего не сказал. Но когда у Аси из-под ноги выскользнул камень и она, ойкнув, чуть не упала, Варламов подхватил ее, взял за руку и не отпускал до самой вершины. У него была сильная, горячая от солнца ладонь с плотными шершавыми подушечками пальцев. Руки гитариста. Самые красивые руки, которые Ася когда-либо видела.

С вершины открывался изумительный вид на бесконечную синюю гладь, на зеленые взбеги холмов и выцветшее от жары небо. Но Ася отлично понимала, что вряд ли Варламов ее сюда потащил ради любования пейзажем – для этого он был слишком практичен. Неужели решился? Она обернулась к нему: глаза-хамелеоны потемнели, на темно-серых радужках плясали зеленые чертики-крапинки. Ася машинально облизнула пересохшие губы и почти физически ощутила, как вздрогнул Димка, пристально на нее глядевший.

– Почитай мне стихи, – вдруг попросила она.

Варламов так очевидно растерялся, что даже выпустил ее руку.

– Что?

– Стихи. Которые ты читал на поступлении в ГИТИС.

Димка задумался, потом широко улыбнулся и указал рукой на плоский белый камень.

– Садись!

Сам отошел на шаг, сделал серьезный вид и, откашлявшись, объявил:

– Басня! Сергей Михалков!

В комнате у дяди Вани,

Там, где кресла и шкапы,

Жили в маленьком диване

Злые, рыжие клопы.

Их морили голодом,

Выводили холодом,

Посыпали порошком,

Поливали кипятком,

Их травили газами,

Керосином мазали, —

Ничего не помогало —

Сыпь не сыпь и лей не лей!

Всё, что в битвах выживало,

Становилось только злей…

Ася уже в голос хохотала, а Димка был все так же торжественно серьезен и продолжал.

Надоело дяде Ване

Между кресел и шкапов

У себя держать в диване

Злых, коричневых клопов.

Выводить их холодом

И морить их голодом,

Посыпать их порошком,

Поливать их кипятком

И травить их газами,

Керосином мазать их…

Взял и продал он диван.

Хитрый дядя был Иван!

Ася зааплодировала, артист церемонно раскланялся, подошел к единственной зрительнице и притянул ее к себе.

– Варламов, – прошептала она, – запомни на будущее: когда девушка просит стихи, она хочет услышать что-то нежное, сопливое и про любовь, а не басню про клопов.

– Но ведь тебе понравилось.

– Так это мне…А что, вот за это нынче берут в ГИТИС? – не смогла удержаться от подкола Ася.

– Ага. Ну я их потом еще Мандельштамом убедил и добил отрывком про Печорина. Я вообще-то талантливый!

– Обожаю молодых талантливых актеров, – проговорила с придыханием она, многозначительно выделив голосом «молодых».