(Не) верная

Купив по пути на вокзал самый простенький телефон и оформив новую сим-карту, Оля тем же вечером вернулась домой. Дом... теперь этим словом она будет обозначать старую обшарпанную квартиру, давно не знавшую ремонта. Хотя, что ей мешает переклеить обои, пусть даже только в своей комнате? Уж на это у неё денег хватит.

В груди всё сжималось от боли и разочарования, стоило вспомнить целующуюся у всех на виду парочку, но Оля переживёт. Как люди говорят, лучше ужасный конец, чем ужас без конца? Ох, она была с этим согласна! Всё кончено и осталось в прошлом, они с Алисой начнут новую жизнь. А боль... она пройдёт со временем. Единственное, что Олю сейчас заботило, как объяснить случившееся дочери? Всю дорогу до дома, она подыскивала слова, но так ничего и не придумала.

Алиса сама завела этот разговор, стоило Оле лишь переступить порог квартиры. С визгом кинувшись обнимать маму, она прошептала, уткнувшись в шею:

— Как хорошо, что ты приехала, я так скучала!

— Я тоже скучала по тебе, лисёнок, — ответила Оля, поглаживая дочку по волосам.

— Мам, а ты видела папу? — с надеждой спросила Алиса, и у Оли заныло сердце. Больше не было смысла оттягивать разговор. Настало время сказать правду.

— Видела, — призналась она. — Алиса, — Оля аккуратно оторвала от себя девочку и заглянула ей в глаза. — Мне надо сказать тебе кое-что очень важное. Он... — девушка сделала глубокий вдох и на выдохе произнесла: — Он не твой папа. Прости, это всё из-за меня. Когда-то я подумала, что твой папа он, но я ошиблась. — Прости, — повторила Оля, заметив первые слезинки в детских глазах. — Прости меня, я так виновата перед тобой и... перед всеми нами... Моя ошибка слишком дорого стоила для всех нас. Но я обещаю тебе, что сделаю всё, чтобы ты была счастлива. У нас с тобой всё будет хорошо. Посмотри на меня, — Душа болела, но Оля улыбалась и старалась говорить бодро, надеясь, что её настрой передастся и Алисе. — Ты мне веришь?

— А... папа? — девочка словно не слышала слов матери. — Как же папа?

— Лисёнок, он теперь в прошлом, — как можно мягче, но безапелляционно заявила Оля.

— А прошлое, это когда что-то было и прошло? — иногда вопросы Алисы ставили её в тупик.

— Если в общих чертах, то да, — согласилась Оля с определением.

— А папа, значит, тоже прошёл? — девочка всё не унималась.

— Ну, можно и так сказать, — вздохнула Оля и добавила: — Больше не называй его папой, договорились?

Послушно кивнув, Алиса побрела в комнату. Взяв лист бумаги, она потянулась за карандашами.

— Я теперь буду рисовать только тебя и меня и больше не буду о нём говорить, — сообщила девочка, и Оля грустно кивнула.

Вопреки обещанию, Алиса вспоминала об Андрее, но с каждым днём всё реже и реже. Оля продолжала работать в ателье. Это дело её полностью устраивало. Она шила клиентам, а также себе и дочери. Покупала модные журналы с замысловатыми выкройками и радовала Алису новыми платьями. По выходным Оля пекла торты и приобщала девочку к кулинарии, снимая процесс на недорогой телефон и выкладывая фотографии на своей стене в соцсети.

— Дурью маешься, — ворчала Тамара Васильевна, заглядывая на кухню. — Лучше бы жениха себе искала, пока молодая и красивая, а ты все тортики печёшь! Хотя куда тебе дурёхе! С одного-то даже алименты стрясти не смогла. Попользовался тобой, да выбросил. Судьба у тебя, наверно, такая.

В начале весны заказным письмом Оле пришли документы: свидетельство о разводе и новое свидетельство о рождении Алисы. Скривив губы в грустной улыбке, она убрала их в папку со всеми документами. У неё есть дела поважнее, чем переживать о том, что Андрей теперь официально не отец её дочери. Да-да! Они с Алисой решили всё-таки сделать ремонт в своей комнате и вчера в строительном магазине подобрали новые обои, светло-бежевые в мелкий розовый цветочек, а ещё они купили новый линолеум, потому что старый совсем изодрался. В планах у Оли было ещё поменять мебель, а также со временем отремонтировать кухню и санузел, а там, может, и до гостиной руки дойдут, если Тамара Васильевна не заартачится.

Оля продолжала брать Алису с собой на работу. В перерывах она обучала дочку алфавиту и счёту, купив в детском магазине соответствующие пособия. Она не могла нарадоваться на то, как быстро девочка усваивала новую информацию. В сентябре должна подойти очередь в детский сад, и тогда Оля вздохнёт чуточку посвободнее. Всё у них будет хорошо, жизнь-то постепенно налаживается.

С этими мыслями Оля возвращалась домой после работы. Сегодня ей пришлось оставить малышку дома, потому что той не здоровилось. Она весь день переживала и названивала Тамаре Васильевне. Та ругалась, но, по её словам, делала для Алисы всё самое необходимое. Переступив порог квартиры, она услышала, как в гостиной её мать с кем-то разговаривает на повышенных тонах. Прислушавшись, Оля узнала голос тёти Светы.

— Да я говорю тебе, вылитый Юрка в детстве! — вещала соседка. — Губы точно такие же, бантиком, и бровки домиком!

— Быть не может! — упиралась Тамара Васильевна. — Ты сама говорила, что Юрка твой свинкой переболел и детей у него быть не может!