Не вернуться никогда

Выпили карлссоны чашку сакэ, как будто отраву…

Взлетели карлссоны, заложили последний круг…

Вспомнили карлссоны дымное небо над Окинавой…

Выруби свет. Выруби звук.

Что б не менялось на проклятом веку —

Все измененья налицо.

Анна Каренина срывает чеку,

Прежде чем лечь под колесо.

Дремлет Малыш… Под одеялом темно…

Спит — и видит сладкие сны — шубб-ба-ду-ба…

Там, как и прежде, влетает в окно

Карлссон, вернувшийся с войны.

Выруби свет. В пламени наш Вазастан.

Выруби свет. Рвутся штурвалы из рук.

Выруби свет. Хватит глядеть на экран.

Выруби свет. Выруби звук.

1. Слова Олега Медведева.

* * *

В высокое окно замка постучалась пышная зелёная ветка. Кэйвинг Синкэ Алый Клинок сын Радды, анлас из анла-тэзар, властитель Галада, подойдя, распахнул окно и, впустив весенний воздух, вдохнул его полной грудью.

— Люблю это время, — сказал он и, повернувшись, сел на подоконник. Некогда красивое мальчишеское лицо обезображивал длинный шрам, закрывший навеки левый глаз. — Вдохнёшь этого воздуха — и не надо пить вино, — он поднял в левой руке золотой кубок с чеканкой, наполненный молодым виноградным вином, подарком кэйвинга Увальда сына Йохаллы, властелина Эргая.

— Не пей, — откликнулся человек, сидевший у тяжёлого малахитового стола в мягком кресле. В отличие от Синкэ, одетого в синюю с золотом тунику, короткие штаны и сандалии, его собеседник был затянут в тугую кожу и обут в высокие мягкие сапоги, а на поясе висела не только сакса, но и длинный меч.

Кэйвинг Вадомайр Славянин, властелин Йэни Асма, приехал в гости к своему другу. Они не виделись не слишком долго — но за это время в жизни произошли немалые перемены.

— А ты всё так же не пьёшь вино, — весело заметил Синкэ. — Такой же, клянусь топором Дьяуса! — Вадомайр усмехнулся углом рта, и Синкэ поспешил сменить тему разговора. — Ну, рассказывай, как ты переманивал людей у всех соседей подряд? Говорят, что Ротбирт Стрелок у тебя сидит во главе стола, а в подвалах ты держишь кучу гномов и они варят тебе золото из свинца? И что твой щитоносец — вообще данвэ?

— Говорят разное… — неопределённо протянул Вадомайр. — Так рассказать, как я жил и что делал?..

…В конце зимы, после разгрома флота данвэ у Эргая, властитель хангаров поутих, перестал грозиться выжечь и вырезать всех "рыжеволосых демонов" — и анласы упоённо занялись сразу двумя междуусобицами: на севере Бёрн неуклонно расширяд свои границы, а на юге соседи дружно отколотили Остан Эрдэ, напавший на Галад и Эндойн. Метельной ледяной горной ночью, когда горные великаны трясли скалы на побережье, швыряя с них лавины вниз, три сотни храбрецов из Эндойна, Эргая и Галада, объединившись под рукой Вадомайра Славянина с его небольшой дружиной, ушедшей с ним после Эргайского Сражения, прошли с лошадьми по горным тропам — ледянми карнизами — и нлётом взяли три хангарских крепости, защищавших проходы в хребтах, а потом обрушились в плодородные долины и на город-порт Балны Хун. Вадомайр собственноручно срубил голову сююджи Балны Хуна и в кожаном мешке с мочой и калом отослал правителю Ханна Гаар. Дружина подняла парня на скрещённых мечах и крикнула кэйвингом нового княжества — Йэни Асма, "Молодых Гор". Дважды за два месяца хангары многими тысячами подходили к горным крепостям — и откатывались, оставляя трупьё, под градом насмешек, улюлюканья и свиста со стен — анласы только что не мочились им на головы и всячески поносили Чинги-Мэнгу, крича, что их вождь давно убил хангарского бога. Хангары из окрестных урханов тайком убегали к анласам — целыми айалами; под властью страшных рыжих северян жилось куда легче, чем под властью своих сюууджи и датханов. Приходили и анласы — из разных мест, крестьяне и ратэсты, искавшие кто чего, но готовые служить молодому вождю… Однако, сказать правду, Вадомайр никого не переманивал под стяг с Зимородком специально.

Своего хлеба явно не хватало, но были золото, медь, железо, свинец, соль. Был порт — крупнейший на юго-западе континента. И Вадомайр заводил боевые скиды, и торговые корабли. А кроме того — нередко из ворот то одной то другой крепости выплёскивалась стальная гремащая змея — конная сотня уходила в поход аж до самых стен Ырганды, и пригоняла скот, и лэти, и привозила золото, серебро и медь, и красивые камни, и знаменитый ыргандский жемчуг… и — да — своих павших, так что?

Хангары терпели. А данвэ и вовсе не появлялись…

… - И сколько же у тебя сейчас скид? — немного завистливо спросил Синкэ.

— Уезжал — заложили "Фиорсу", десятый, — не стал скрывать Вадомайр. — Дерева хорошего не хватает, выдержанного. А кормчие мои и стормены хороши — не хуже, чем у Рэнэхида в Эндойне!

— Не скажи это ему, — посоветовал Синкэ.

— Не скажу, — пообещал Вадомайр. И погрустнел. Кэйвинга Рэнэхида он видел месяц назад в море. И совсем неласково смотрел бывший вождь на бывшего стормена, хоть и улыбался широко. С палубы — на палубу. Один скид — под золотом с голубым единорогом. А другой — под золотым зимородком на густо-синем… Если и не враги — то и не друзья. Соперники…