Не влюбляйся в тёмного мага! Избранная невеста (СИ)

Тарине аплодировали громко. От женихов вдруг отделился один из мужчин — высокий, заметно старше других — наверное, на человеческий взгляд ему было около сорока. Густые черные брови, хищный острый нос, могучая фигура. Он подошел — и подхватил пискнувшую девушку, как пушинку, крепко, но бережно прижимая ее к себе. Кажется, этим двоим больше не нужно было слов. Здесь было все решено.

— Дарх Дарнари Элигар, — Ирий представил ее полным именем. Холодные глаза Проклинающего азартно блеснули, — прошу…

И вот теперь, видимо, заклятие отвлечения внимания пропало. Даже Маарена вскинулась, ошарашенно выдохнув, но тут же взяла себя в руки. А Ламира, судя по взгляду, готова была тут же приступить к допросу. Просто возможности не было.

— Милорды, — почти по-военному четкий кивок.

И осязаемое тепло одобрения, идущее от невидимого Мирая. И вспыхнувшие чернотой глаза Даркарена.

— Моя леди…

Послышалось?

— Если будет позволено, я бы хотела представить вам… песню. Ее написала не я, — извиняющий взгляд в сторону скрытого Мирая, — но один из моих досточтимых предков. Я лишь добавила к ней один куплет. Мне кажется, что эта песня расскажет обо мне и моем роде достовернее, чем моя попытка изобразить что-то иное.

— Прошу, — дарх Ирий задумчиво посмотрел на ее руки, которые теперь также были плотно закрыты перчатками.

На мгновение горло сжало от волнения, но в следующую секунду Дарнари уже решительно положила на небольшой столик на “сцене” добытый у Мирая кристалл.

“Девочка…” — голос Черной Смерти по их связи был необычайно тих.

Надлом. Теплота. Восхищение. Признательность.

Конечно, он понял, что именно она выбрала. И, наверное, именно в этот момент они оба по-настоящему ощутили себя семьей.

Кристалл с музыкой активировался. Полилась негромкая, чуть рваная мелодия, перебор струн интары, тихий звон незнакомого инструмента, далекий рокот барабанов.

Она никогда не пыталась петь специально на публику, но еще там, в городке, где они жили с родителями, ей говорили, что ее голос довольно приятен.

Сейчас же, в последние недели, он стал ниже и немного грубее, словно подстраиваюсь под магию, что все сильнее меняла и душу, и тело.

Быть собою — тоже искусство,

Жизни вертится колесо.

Нами правят шальные чувства,

Только это еще не все!

Клятвы лживые и нож в спину,

Как нам истину предсказать?

Капли крови той, что рубины…

И конца войны не видать.

Вызов. Непрошеные воспоминания накатывают. И ее собственные — и его, Мирая.

Невольно, но он влияет на нее, дарит ей свое видение мира, свое чувство справедливости, свою смелость, свое безрассудство и нерассуждающее желание измениться, вырваться из плена условности.

Рокот барабанов стал громче, дыхания едва хватало — да, эту песню Мирай писал для себя, под свой голос. И сейчас, казалось, именно он звучал на периферии сознания — или наяву? Глубокий мужской баритон, низкий, чуть срывающийся, словно он пел, то ли пытаясь не заплакать, то ли стискивая зубы от боли.

Вихрь жизней промчится мимо,

Здесь равны друзья и враги

Боль порой несоизмерима –

И тогда отдаем долги…

Кажется, она уже не могла контролировать собственную магию. Да, у нее не было дара творить иллюзии, но в этот момент сила испытываемых чувств (ее или Мирая?) была такова, что на стене заплясали тени.

Они складывались в причудливые узоры, переплетались, перетекали одна в другую.

Меч и змея. Знамя над древним замком. Сражение.

Маленький домик, затерянный среди других таких же. Трое осиротевших детей.

Сражения. Долгие, беспощадные. И он — Смерть в черненых доспехах на спине виверны — впереди.

Последний урок старого шамана. И вор, который умер, чтобы жили Дарин и Кайли. Она уже думала, что смогла надежно забыть об этом.

Что нам пепел, что рев дракона, если ждет где-то старый дом?

На кону пусть стоит корона, а потери залиты вином…

Сохранившие честь не плачут, осудить нас причины нет!

Бой окончен и это значит – пришло время уйти в рассвет.

Последние слова. Последние отброшенные сомнения.

Воин больше не поднимается в небо — его слишком боятся. Кто-то посеял зерна сомнения в темном императоре. Тот отсылает бывшего друга, боясь, что Черная Смерть желает захватить власть.

Гибнут его друзья и близкие. Предает родня. Исчезают дети. Падение. Бесконечное, вечное, мрачное. До самого дна. В ловушку.

А дети из последних сил выживают в огромном городе. Падает от усталости старшая, плачут от голода младшие. Приставания в тавернах, жестокость знати, постоянный страх привлечь внимание.

Лорд Проклинающий ждал тысячи лет. Одного шанса. И дождался.

Он нашел ради кого жить. Одна девочка, пришедшая к нему во сне, перевернула мир. А она отыскала то, на что уже и не надеялась — семью и защиту.

“Кровь и честь”. Теперь она поняла, что значит девиз Элигар. Кровные узы и честь рода превыше всего на свете.

Музыка затихла.