Не возвращайся

– Алина, – надула и без того полные губы, и в глазах снова заблестели слезы. Истерики я не хотел. Точнее, когда я себе представлял, что она сейчас начнёт биться в припадке и умолять ее трахнуть по старой памяти и после долгой разлуки, мне хотелось удрать как можно скорее. И все меньше верилось в то, что я мог добровольно и в трезвом уме жить вот в этом… розовом раю с удушливым запахом каких-то тошнотворных сладостей. Я вдруг понял, что в моем доме пахло совсем иначе. Пахло так, как мне определенно нравилось. А здесь… здесь воняло.

И не только ее духами, а какой-то собственной ничтожностью и грязью. Если бы я представил себе свою любовницу, то она выглядела бы иначе и жила бы в совершенно другом месте. Наверное. Если бы она у меня была сейчас. Вместо любовницы на ум пришли картинки со Снежинкой на кухне в ее домашнем платье с волосами, собранными в хвост, и голыми до колен ногами. Я даже думать не хотел, что меня ждет, когда я вернусь домой, и каково ей сейчас, когда уехал с этой…эммм. О! Вспомнил. С Алиной.

– Что ты стоишь в дверях? Проходи. Я сварю кофе.

Если она мне сейчас подсунет якобы мои тапочки с помпонами – я застрелюсь. Но тапочек мне не предложили. Девушка сбросила пальто и прошла в комнату, оглядываясь на меня, застывшего в коридоре и все еще размышляющего, а реально ли мне нужны мои вещи? Может, лучше обзавестись новыми? У вас когда-нибудь появлялось чувство, что вам панически не хватает воздуха и хочется вырваться на улицу, и втянуть кислорода? У меня это чувство возникло именно сейчас. Очень похожее на то, что я испытывал в больнице. С одним исключением, что там я оказался не по своей воле, а здесь, как меня пытались убедить, провел ни один день и ни одну ночь по собственному желанию. С огромным трудом представил себе, как просыпаюсь с Барби в ее розовой постели и невольно повел плечами.

– Послушай, Алина, я приехал за своими вещами. Я, конечно, готов поверить, что в прошлом у нас что-то было, но сейчас это стало неактуальным. Мне очень жаль.

Или что вообще принято говорить бывшим любовницам? Может, дать ей денег? Или послать цветы?

– Что-то?! Ты переехал ко мне! Ты собирался развестись и жениться на мне! Как ты можешь говорить такое? – взвизгнула кукла со слезами на глазах, и мне вдруг стало страшно что, когда потечет ее тушь, лицо станет черного цвета. Мне даже показалось, что ее ресницы не выдержат такой нагрузки и отвалятся.

И все, что она кричала с таким надрывом, казалось мне не просто бредом, а бредом обкуренного или пьяного вдрызг идиота. Жениться на вот… этом? Я окинул ее взглядом в очередной раз и так и не понял, в каком состоянии у меня на нее вставал, и сколько я в себя заливал в этот момент спиртного. Хотя при определенном стечении обстоятельств, и не занимай мои мысли совсем другая женщина, я бы поставил эту куклу на колени и с упоением отымел этот пухлый рот. Но сейчас мне хотелось видеть на коленях не ее. Совсем не ее.

– Мои планы изменились, – отвел взгляд и снова осмотрел комнату и стены. Как здесь можно было жить? Разве что рыдать от сведенных в сиропе зубов и чесаться от аллергии на сладкое.

– Просто ты ничего не помнишь, Кирюша, – она опять сделала шаг ко мне, а мне захотелось попятиться назад, – я могу напомнить. У меня столько терпения. На нас обоих хватит.

Схватила меня за воротник и потянула к себе, впиваясь в губы губами, сам не понял, как отшвырнул с такой силой, что врезалась в стену и соскользнула по ней на пол. На четвереньках поползла ко мне. Я смотрел на нее, вздернув бровь, и едва удерживаясь от гомерического хохота.

– Швыряй, бей. Ты и раньше был таким. Мне нравится… делай со мной, что хочешь. Я не твоя чопорная жена. Меня можно по-всякому, я не скривлю носик и не скажу «не надо», как она… как же тебе это нравилось, что со мной можно всееее.

Стоит на коленях и тянется к ширинке, а я смотрю на нее сверху вниз, и смутно в голове картинками какой-то порнофильм, где вот такая же блондинка работает ртом. Проблема в том, что мне «всеее» хочется не с ней. Это вообще напоминает дешевую комедию. Отбросил ее руки и отошел к окну, резко раскрыл его и закурил. Вот сейчас у меня начался жесточайший диссонанс с панической атакой. Меня раздражало абсолютно все в этом доме и в этой женщине. Раздражало настолько, что хотелось ее хорошенько тряхнуть, чтоб успокоилась, или отхлестать по щекам, чтоб в себя немного пришла и начала говорить без этого сюсюканья и раболепия. Черт. Мне реально все это нравилось? Может, у меня был брат близнец? И это вообще не я? Потому что мне все сильнее казалось, что тот человек, которого все описывают, имеет со мной мало общего. А точнее, ничего кроме внешности.

– Значит так, Анна…

– Алина!

– Какая разница. Слушай меня внимательно и запоминай. Может, я и трахал тебя в прошлом. Даже, скорее всего, трахал. Но сегодня мне это не интересно и вряд ли будет интересно завтра. Если нужны деньги, я дам сколько надо, и давай забудем это недоразумение.

Потянулся за кошельком, не глядя на нее.