Не время для героев (СИ)

Улица Булочная недаром носила свое название. Здесь и вправду было несколько пекарен и множество хлебных магазинчиков. Отовсюду тонко и вкусно пахло свежей сдобой.

Друзья шли по обочине булыжной дороги и заглядывали в окна лавочек, где на полках красовались всевозможные пироги, караваи хлеба, багеты, сушки и прочие изделия мастеров пекарного дела.

Дом Врадлика стоял в конце улицы. Это был двухэтажный особняк, выложенный из желтоватого камня с красной черепичной крышей. Северную сторону дома темно-зеленой мантией покрывал плющ. Владения барона обрамлял каменный забор – не высокий, но и такой, что забраться на него было непросто. Да и по его гребню тянулся частокол металлических шпилей и завитушек.

Массивные арочные ворота были украшены изысканной, но подбитой ржавчиной ковкой в виде роз и лилий. В зените створок, на треснувшем от времени щите, красовался герб барона – грифон, державший в лапах два эти цветка. Вид имения говорил о том, что слава его хозяина осталась далеко позади.

Нео потянул жалобно скрипнувшую ручку дверного молоточка, и несколько раз сильно постучал в калитку. Спустя некоторые время за воротами послышались торопливые шаги. Затрещал замок, будто в нем что-то перемалывалось. Не спрашивая, кто пришел, дверь открыл Брыжч. Вид у него был откровенно не для приема гостей – мятый и сонный.

– А, это вы, – изрек псарь после долгого молчания. – А я и забыл. Прикорнул маленько. Входите.

Во дворе также царило запустение и беспорядок. Они шли по выложенной камнями дорожке, между стыков которых торчали сорняки. Кованная оградка по обе стороны брусчатки едва угадывалась под густо разросшимися кустами шиповника, сирени и плетистых роз.

Доезжачий обогнул особняк, и они оказались в старом обширном саду. Посреди него зиял немалый пруд с чистой темной водой. Кое-где под берегом стелилась водяная лилия. На противоположной стороне водоема стояла деревянная беседка, сплошь увитая диким виноградом.

У пруда, в плетеном кресле, сидел мужчина. С его плеч на траву спадал алый плащ.  Псарь свернул на лужайку и направился к человеку.

Подойдя, Брыжч осторожно положил ладонь на плечо мужчине и легонько тряхнул, словно отрывая от важных раздумий.

– Патрон, – почтительно обратился Брыжч к хозяину. – Пришли те люди, о которых я вчера говорил.

Барон вздрогнул и обернулся.

Лицо Врадлика, широкое, морщинистее, еще хранило неуловимую черту аристократа. Но взгляд серых глаз был пуст. Он улыбнулся, щерясь желтоватыми, ровными зубами, вздернул орлиный нос и громко захохотал, схватившись за толстые дужки подлокотников. Затем вдруг его смех оборвался, и он вновь уставился на своих гостей. Брыжч терпеливо стоял в сторонке, будто ожидая, когда из Врадлика выйдет дурь.

Брынздэш резко, как пружина, поднялся, расправил плечи, сбросив накидку. Он был в рубахе, брюках и стоптанных сапогах из мягкой кожи.

– Приветствую, друзья! – громогласно сказал Врадлик, приложив руку к груди и слегка тряхнув русой головой. – Я долго ждал вас, но... – он осекся, точно забыл подготовленную заранее речь. Брыжч все так же безмолвствовал. Барон обернулся к пруду, лицо его вдруг резко переменилось – будто из него в один миг выпили всю радость. Он тяжело вздохнул, протянул руку к водоему, и продекламировал:

– И не коснется больше длань прелестной кожи. И не дрогнет сердце по весне. И грудь скуют тоски морозы...

– И вырастут ноги на спине, – зарифмовал Максим. На него осуждающе покосился Жека, а Топольский легонько двинул локтем в бок и шикнул, что стебаться над нездоровыми человеком – срам и гнусность.

Барон надломлено подхватил накидку, покрыл ею плечи, и сел в кресло, старчески ссутулившись. Он исступленно глядел на поверхность озера, по которой мелкой рябью бежали волны.

– Вот и весь разговор, – наконец подал голос Брыжч, подступив на шаг. – До сумерек больше ни слова не обронит. Так и будет сидеть.

– А вечером что-то изменится? – резонно спросил Миххик.

Псарь пригладил торчащие усы, сглотнул. Взгляд его метнулся к водоему. И Савельев догадался, в чем дело.

– Русалка покажется, – проговорил Брыжч. – Патрон с ней как поворкует – будто прежний становится. А к рассвету... – он махнул рукой, давая понять, что все возвратится на круги своя.

– Сейчас ее нельзя позвать? – спросил Нео.

Псарь покачал головой.

– Нет, она к себе только патрона допускает. Меня едва увидит – под воду уходит. Ежели хотите, оставайтесь до вечера. Или на ночь – гости у нас редко бывают. Хоть не скучно будет. После рандеву и переговорите с Врадликом. Дом у нас пустой, воровать нечего. Все уже и так вынесли да спродали. Ну а что удумаете – собак спущу, – он указал на глухие заросли винограда, за которыми, видимо, находился вольер. Оттуда доносился лай и скуление.

– С удовольствием заночуем у вас, – сказал Миххик.

Брыжч кивнул.

– Ну, тогда устраивайтесь. На патрона не обращайте внимания, он не возразит. На втором этаже две комнаты в южной части занимаем мы, а остальные свободны. На всех хватит. А я пойду покамест собанек покормлю. – И он направился по дорожке за особняк.