Не время для славы

На мостике показался один из бойцов Булавди. Он шел, придерживая автомат одной рукой, а в другой он тащил пластиковый пакет с харчами. Похоже, ребята решили подкормиться.

Булавди молча смотрел перед собой, в тарелку, от которой поднимался сводящий с ума запах масла и сыра. Ташов угадал правильно – Булавди не ел почти пять дней, и три из них он просидел в земляной яме в Новокарском, – а наверху, над ним, грохотали сапоги и ворочались БТРы, – какому-то костромскому ОМОНу угораздило устроить именно в этом доме штаб.

Гончие федералов были ближе, чем сами знали.

– Вот, кстати, дом, – сказал Ташов, – если тебе не нравится, можно купить другой.

Пачка бумаг легла на деревянный стол, и Булавди, перелистнув их, увидел сначала контракт, на арабском и с переводом на русский, а потом снимки дома. Дом был двухэтажный, с высокой оградой и двориком внутри, и над домом ослепительно горело дубайское солнце, а в узорчатом дворике бил фонтан.

Булавди смотрел на эти фотографии и вдруг вспомнил, как три года назад, когда Арзо был в почете у федералов, они поехали на Новый Год отдыхать в Дубай, и как они жили в отеле за три тысячи долларов ночь, и вечером пляж был залит огнями, и занавеси и джакузи в отеле были точь-в-точь, как внутренняя отделка дома на фотографиях. Он вспомнил Москву, сверкающую, как елка, Лубянку, и дорогие вина у карточных столов «Националя». Тогда, в «Национале», они играли вместе с генерал-полковником, замглавы ФСБ.

Казалось, что это было с каким-то другим человеком. Не тем, который сидел три дня в земляной яме, ходил в ведро и слушал, как наверху бранится пьяный майор из Костромы. Наверное, этот майор даже не знал того генерал-полковника. Наверное, он бы умер от страха, если б его увидел.

Это было очень хорошее предложение, и Алихан был настоящий чеченец. Булавди бы с радостью спас ему жизнь.

Поистине, не было лучшей уловки Шайтана, чтобы заставить моджахеда бежать с поля битвы.

– Тебе не надоело служить твоему хозяину? – спросил Булавди. – Он баба, а не горец. Русня убила его брата и взорвала роддом, а он бегает за ней и лижет ей сапоги. Если они ему велят, он перестреляет еще половину республики.

Ташов чуть побледнел.

– Послушай… – сказал бывший начальник ОМОНа.

Булавди выстрелил.

Он стрелял из-под стола, не из «стечкина», который открыто висел у него на поясе, а из старого «ТТ», который лежал в кармане широких брюк, так что Булавди было достаточно сунуть руку под стол и нажать на курок.

Первая пуля попала Ташову в живот, и он слегка покачнулся, а Булавди мгновенно вскочил, выбросил руку вперед, и нажал на курок, снова и снова, посылая пули в широкую грудь, обтянутую черными свитером.

Ташов пошатнулся и стал вставать. Булавди выстрелил еще раз.

Ташов вцепился руками в деревянный столик, рванул его в воздух, и всем этим столиком крепко и страшно огрел Булавди. Булавди не ожидал, что человек, в которого он всадил пять пуль, способен так драться.

Удар пришелся прямо по руке с пистолетом, Булавди поскользнулся и рухнул на пол, тяжело ударившись затылком о деревянную перекладину, а пистолет вылетел у него из рук, провальсировал по полу, и выпал куда-то к черту из беседки.

Ташов поднял стол и ударил еще раз, обрушив его прямо на темя чеченца. Словно кувалдой огрело по голове, досточки с треском подались, и шея Булавди оказалась в деревянном щербатом ошейнике.

Булавди сорвал с пояса «стечкин» и выстрелил, но ошейник мешал поднять руку выше, и пуля вошла Ташову в колено. Он закричал и сделал шаг вперед. Булавди выстрелил снова. Ташов заревел, как бык, наклонился вперед, и взялся двумя руками за голову чеченца.

Булавди чудовищным усилием пробил деревянную планку и вскинул руку к самому лбу Ташова. Ташов отпустил голову своего противника и попытался перехватить пистолет. Грохнул выстрел.

Ошметки мозга и черепной кости брызнули в лицо Булавди. Ташов медленно постоял, разжав руки, так, словно нервные импульсы были у него как у динозавра, и тело гиганта еще не осознало, что мозг его мертв, а потом Булавди нажал на курок еще раз, черноволосый ифрит взмахнул кулаками и медленно-медленно осел на доски пола.

Булавди гибко вскочил, кое-как сдирая с себя столик.

В домике напротив затрещала автоматная очередь, и через несколько мгновений Булавди увидел своего бойца. Тот бежал по подвесному мостику, размахивая автоматом. «Зря хозяина убили», – отметил про себя чеченец. Хозяин был хороший человек, а лепешки его были просто замечательны.

Из кустов выскочили еще двое. Во время драки они не стреляли, видимо опасаясь попасть в Булавди.

Чеченец оглянулся. Бывший начальник республиканского ОМОНа, двукратный чемпион мира по боям без правил, бывший зять Кемировых Ташов Алибаев лежал на полу беседки, раскинув огромные руки, и тело его было буквально разворочено выстрелами. Кровь шла изо всех дырок. Голову его располовинило, вместо черепа было сизое месиво, и только правый, открытый глаз черноволосого гиганта глядел на чеченца с каким-то немым вопросом. «Зачем? Зачем это все?»

Булавди не знал ответа на этот вопрос.