Не время для славы

Хаген Хазенштайн приехал просить у Наби прощения.

По правде говоря, он вовсе не намеревался извиняться перед Наби. Но накануне вечером Джамал отстранил его от операции и вместо этого приказал ехать к Наби. Джамал сказал:

– Ты поедешь к нему и скажешь, что снимаешь с него косяк. Ты скажешь, что мы знаем, что этот банк взял Христофор Мао, и что весь разговор будет между Христофором и мной. Ты скажешь, что к Наби у нас нет претензий.

Вот Хаген подъехал к дому Наби, а это был не один дом, а сразу пять. Там жили двое братьев Наби и еще кое-какие родственники. Все эти пять домов стояли в одном переулке, и ход к переулку был перегорожен шлагбаумом.

Так получилось, что в то самое время, когда Хаген подъехал к шлагбауму, из дома выезжал троюродный племянник Наби. Он тоже работал в опрокинувшемся банке главой отдела потребительского кредитования, и в это утро он был немножечко не в себе. По правде говоря, он хорошо вмазался.

Вот этот племянник остановился у шлагбаума, когда с той стороны подъехал Хаген, а Хаген в это время вышел из машины и набрал номер Наби.

Племянник Наби увидел Хагена, и это ему очень-то не понравилось. Он был на стрелке на стадионе и еще не забыл, как люди Хагена ломали им ребра.

– Эй, какого хрена ты приперся? – закричал племянник Наби.

Хагену такое приветствие было не по душе, но ведь Джамалудин прислал его на мир, а не на разборку, и он сдержался и ответил:

– Я приехал к Наби. Прикажи-ка поднять шлагбаум.

Племянник Наби повернулся к охранникам и сказал:

– Вышвырните его вон.

Эти слова понравились Хагену еще меньше, чем прежние, но ведь Джамалудин прислал его на мир, а не разборку, и поэтому Хаген сдержался и ответил:

– Ехал бы ты себе, Абубакар. Мы с Наби поговорим без тебя.

Эти вежливые слова возмутили племянника Наби. Он схватил с обочины камень и поднял руку, чтобы запустить этим камнем в фару Хагену. Но Хагену вовсе не хотелось, чтобы по его фарам кто-то кидался камнями. Он перескочил через шлагбаум и выбил из рук племянника камень. Камень он отбросил в сторону, а племянника он слегка толкнул, так, что тот улетел в кусты. Конечно, Хаген одной рукой мог пришибить его на месте, но он помнил, что Джамал послал его мириться, и понимал, что ему будет трудно примириться с Наби, пришибив его племянника.

После этого Хаген повернулся, чтобы идти к своей машине, но тут он услышал крик:

– Стой!

Он повернул голову и увидел племянника Наби, который стоял возле кустов и целился в него из пистолета.

У Хагена на пистолеты был безусловный рефлекс. Он развернулся, и еще раньше, чем он закончил разворот, он выхватил «стечкин» и выстрелил. Первая пуля вошла племяннику точно в лоб, а вторая пуля вошла точно в первую.

После этого Хаген опустил пистолет и увидел, что на него смотрит Наби Набиев. Уполномоченный по правам человека, которого предупредила охрана, как раз вышел из дома навстречу Хагену, и он, конечно, не ожидал увидеть то, что он увидел. Хаген понял, что помириться с Наби в сложившихся обстоятельствах вряд ли получится, вскочил в джип и уехал.

Тут надо сказать, что пистолет у племянника Наби был с резиновыми пулями: но Хаген-то этого не знал.

* * *

В двенадцать часов три минуты сработала рация, и ровно через сорок секунд Булавди Хаджиев увидел вылетевший из-за поворота кортеж. Три «мерса» и микроавтобус.

Рука Булавди легла на кнопку.

И в это мгновение с другой стороны селя из-за широких камней взмыл стрелок с гранатометом. Булавди, несомненно, заметил бы его раньше, но вышло так, что этот человек и его люди подошли к месту засады с другой стороны просеки, оставленной селем, и так как они были люди тоже бывалые, они шли осторожно и миновали дозор, выставленный Булавди, и бойцы не видели их до последней секунды, – а стрелок не видел его и сейчас, поскольку Булавди лежал в своем укрывище уже несколько часов.

Булавди мгновенно узнал человека. Это был Дауд Казиханов. В ту же секунду Ади выпустил по поднявшемуся человеку короткую очередь из трех пуль.

Ади промахнулся. Дауд повернулся к ним, и секунду Булавди смотрел прямо в раздвинутую пасть «Мухи». Краем глаза Булавди видел, как головная машина поравнялась с фугасом.

Он не успевал сделать ничего.

Булавди нажал на кнопку.

Мгновением раньше, чем во взрывной машинке замкнулись контакты, водитель головного «мерса» резко нажал на газ. Шеститонная машина рванулась вперед, словно из катапульты.

В ту же секунду раздалась новая очередь. Строчка пуль прошила Дауда, он подломился, рухнул и выстрелил.

Граната разорвалась о ствол дерева в пяти метрах от Булавди. По ушам ударило кувалдой, сверху посыпались иглы и щепки.

Фугас взорвался точно под вторым «мерсом», и через секунду в огненный шар влетела третья машина.

Справа от Булавди что-то сверкнуло, микроавтобус распух в желтый оранжевый шар, и покатился вперед, роняя куски железа и ломти жареной человечины. Это стрелял младший брат Ади. По плану он должен был подбить замыкающую машину, и он выполнял план. Скорее всего, он даже не понял, что там за пальба слева.