Не время для смерти

Зачем кому-то объяснять чувство близости, если испытываешь эту близость к другому человеку? Зачем пытаться конвертировать в разборчивый текст клубок эмоций, который не всегда удавалось распутать на отдельные нити даже для себя? Слова, поступки… – все это чушь! Достаточно коснуться руки и ощутить то, что неспособны объяснить никакие осмысленные сочетания букв. Счастье, боль, трепет… – этот список будет стремиться к бесконечности, но все равно останется неполным и слишком холодным по сравнению с пережитыми ощущениями. Как вы объясните вкус мороженного, рождённому без языка?

Свет фонаря яркими искрами играл среди парящих в воздухе снежинок. Словно звезды осыпались под прикрытием снегопада к подножию высотки. Ведущая, прочь от здания асфальтированная дорожка тонула в сугробах. Где-то там, в тридцати, а может и в пятидесяти метрах от подъезда, кто-то белой краской вывел ещё задолго до того, как пожелтела листва: счастье есть! Я сам ходил мимо этой надписи не раз, возвращаясь ночами с работы. Читал и улыбался – счастье действительно есть! Точнее было.

Теперь это счастье тоже где-то есть, но уже не моё. Временами оно так близко. Надо лишь покинуть вагон в нужный момент. Перейти на противоположную сторону платформы. И, может быть, мне даже удастся разглядеть ее среди полусонной толпы, набившейся в состав, словно шпроты в вереницу консервных банок.

Но я больше не знаю, когда наступает тот самый момент. Не уверен даже наступает ли он вообще. Где-то там, по противоположной стороне темного тоннеля, по утрам мчится моё потерянное счастье, скрытое уставшими от серой обыденности масками чужих лиц. Оно летит мне навстречу, но, к сожалению, никогда не встречается со мной.

Снегопад за окном вдруг усилился. Однако, каждый знает, что зима не вечна. И с приходом весны сугробы растают, а надпись на асфальте вновь станет видна. Жаль, что смена сезонов бессильна в борьбе с ледниками сердечной обиды. И нагромождение отчужденности между мной и моим счастьем не исчезнет уже никогда. Такими осадками отношения прикапывают навеки.

Изматывающие душевные терзания в другое время опустошают и выворачивают наизнанку мою душу. Но не сейчас, когда стрелки часов неумолимо отсчитывают последние секунды первого часа новых суток. В этот момент они якорной цепью фиксируют в реальности растерянное сознание, отступающее под напором наваждения, порожденного ночными кошмарами. Каждый уголек сожаления, каждый острый укол памяти о том, чего нет, и никогда больше не будет, напоминают мне о том, что я все ещё жив, а значит, ничего по-прежнему не закончилось.

Вопрос же о том, когда все это началось, на данный момент остается открытым. Я склонен подозревать, что не так уж давно. Даже какой-то этап моей сознательной жизни, по-видимому, прошёл без кошмарного участия потусторонней чуши. Трудно судить о конкретной дате, ведь визитер в балахоне раньше был достаточно редким гостем в моих снах. Из памяти еще окончательно не стерся период, когда непрошеные визиты случались не регулярней, чем снег в родных мне широтах. Да и сам он был всего лишь тенью. Жуткой, мерзкой, но молчаливой и от того не столь пугающей. Но время шло, и тень обретала плотность, голос – вибрацию, а частота посещений возросла до одного раза в неделю.

Не изменяя удручающему прогрессу, эта ночь стала второй за последние семь суток.

Глава 2

В такие моменты, когда разум полностью отказывается воспринимать От некоторых мыслей невозможно избавиться. Готовишь ли ты яйца «в мешочек», посещаешь ли уборную, пытаешься ли, при помощи манипуляций с арифметикой, сохранить доходность на страницах записной книжки… Они не отпускают. Набрасываются стаей на беспомощное сознание и щепотку за щепоткой, секунду за секундой поглощают твоё время, а вместе с ним и твою жизнь.

Ты сопротивляешься: прячешь сознание в ворохе повседневных забот, лихорадочно расходуешь силы до изнеможения. Лишь бы не останавливаться, только бы не думать, не жалеть и не бояться. Все время чем-то занят и куда-то спешишь. Но воспоминания в любой момент способны выдернуть тебя из реальности и окунуть в давно забытое прошлое, наперекор всем ухищрениям.

Клубы табачного дыма тянутся через приоткрытую форточку наружу. Вика не курит и в прошлом нашему гнездышку пришлось пережить прелести грандиозных скандалов. Но битвы за кухню канули в Лету. У нашей квартиры отсутствуют балконы, а у меня – желание топтаться в подъезде, собирая неодобрительные взгляды соседей. Кому-то всегда приходится уступать. Иначе миф о безвыходности и в самом деле был правдой.