Не все ангелы летают

– На Панкратьева было совершено нападение несколько часов тому назад.

– Как? – воскликнул я и чуть не добавил: «Еще одно?» – Где?

– На лестничной площадке, возле квартиры.

– Возле его квартиры?

– Скорее – вашей. По словам Панкратьева, он собирался к вам, чтобы покормить кота. Это произошло поздним вечером…

В голове мелькнула мысль, что Валентин без меня питался когда попало. «Поздним вечером!»

– …Панкратьев вышел на лестничную клетку и увидел на пороге вашей квартиры человека, пытавшегося отпереть дверь. Не успев даже спросить, кто он, собственно, таков, Панкратьев получил по голове и потерял сознание. Потерпевшего нашла обеспокоенная его длительным отсутствием супруга, Людмила. Вы с ней тоже знакомы?

– А то как же! Ее стараниями у меня и появился Валентин, этот самый кот.

– Валентин? – удивился сыщик. – Странное имя для кота.

– Имя Васька для кота вы, конечно, не считаете странным?

– М-да, – спрятал улыбку следователь.

– Генка… то есть Геннадий Панкратьев рассмотрел нападавшего?

– Нет. На площадке у вас было выключено освещение. Очевидно – преступником. Однако те приметы, которые все же успел отметить Панкратьев, нам с вами знакомы. Кожаная куртка, короткая борода…

«Приключения встречают меня в родном городе с распростертыми объятиями», – подумал я.

Когда мы поднялись на ту самую, нашу общую с Панкратьевыми лестничную площадку, где, по словам Банникова, недавно разыгралась трагедия, сыщик позвонил в квартиру соседей. Открыла Люся.

– Ага, идем, – сказала она. Очевидно, Игорь Вениаминович обо всем договорился заранее. – Здравствуй, Василий.

– Здравствуй, Людмила.

– Здравствуй, Василий, – как эхо повторил нарисовавшийся за спиной супруги Генка. К ноге в гипсе у него добавилась повязка на голове. Голос соседа звучал притворно-болезненно, на губах была улыбка. «Самоирония – это хорошо. Значит, жить будет», – подумал я. Уже во второй раз Генка страдал из-за меня, по-видимому.

– Привет, Гена, – пожал ему руку. – Вы с Людмилой, наверное, уже не единожды пожалели, что определили ко мне Валентина? Доброта наказуема.

– Серьезно? – спросил Геннадий.

– А то! – заверил я его. – Вспомни, что сделали с Тем, Кто любил всех людей!..

В присутствии соседей и полицейского я вскрыл квартиру и, осмотрев ее, доложил, что все вещи как будто на месте. В том числе некоторая сумма денег в верхнем ящике стенки. Значит, у меня дома в этот раз злоумышленник побывать не успел.

– Тебя уже во второй раз пытаются ограбить, Василий? – спросил Генка. Очевидно, прошлая история разошлась по умам, как и следовало ожидать. Я хотел ответить, что меня пытаются не только ограбить – это было бы еще полбеды, но решил не пугать соседей. Лишь пожал плечами, мол, такие настырные жулики.

– У меня и брать-то нечего, – заверил всех присутствующих я. – Вот его разве что. – Я поднял на руки Валентина, тершегося о мои ноги, хвост трубой. Не злоупотребляя терпением своенравного котика, опустил его на пол и предложил гостям выпить чаю с одесскими конфетами, которые достал из сумки. Люся пыталась Генку осадить: «Тебе, может, крепкий чай сейчас нельзя?» Но, услышав от супруга, что он и вправду лучше выпьет немного пива, позволила: «Нет уж. Раз так, пей чай».

Генка рассказал мне более живо, чем следователь, свою грустную историю.

– Выхожу, стоит этот хмырь перед твоей дверью, в замке ковыряется. Только рот открыл, спросить, какого хрена? – как даст мне под дых с разворота! Рука – точно бревно! Я согнулся, а он – сверху по шее! И все, вырубился я. Очнулся, когда Люся стала тормошить. «Скорую» вызвала. «Сотряс», говорят, похоже.

Банников при соседях особо не разговаривал, а когда они ушли, попросил меня рассказать все про гибель Гали Биржи. Его интересовали не только факты – их он узнал от коллег из Приокского РОВД, – но и мои собственные соображения тоже, что мне, конечно, польстило. Я поведал во всех подробностях про погибших пацанов, про музыкальную студию в клубе Чехова, в общем, – про все. Он чего-то черкал в своем блокноте.

Спросил сыщика, отпущен ли Артур? Тот ответил, что нет, поскольку заявление я не забирал. Я подивился такому формализму, ведь я же говорил Банникову, что заберу! Давно бы уже порвал да отпустил пацана… Решил, что следователь этим потешным киллером, вероятно, втирает очки начальству. Других подозреваемых у него не имеется.

Неожиданно Банников, по-особому взглянув на меня, спросил, хорошо ли я знаю свою подругу, Тамару Кошелеву?

– А что? – сразу насторожился я.

– Да нет, ничего, – замялся вдруг Банников, что на следователя было не похоже. – Я об этой истории. Может, она, то есть Кошелева, действительно давала повод для ревности Артура Голоденко?