Не все дракону ведьма

Его близость смущала, пугала, будила незнакомые прежде чувства, желания… Я смотрела в темные глаза виера и чувствовала запах ванили, корицы, гвоздики… Всего того, что было в избытке в лавке господина Латрея, что я покупала всякий раз, желая хоть так, на минуточку, заполучить внимание его сына.

Я сбилась с шага, осененная неприятной, невозможной догадкой.

– Мне нужно на воздух, – выдохнула, понимая, что еще немного – и позорно сбегу, раз и навсегда попрощавшись и с Марголином, и с возможностью хоть издалека смотреть на виера, без надежды поймать его взгляд или улыбку.

Холодный ветер наполнил легкие так внезапно, что я закашлялась, пошатнувшись. Попыталась ухватиться за что-то, но этого не потребовалось: меня держали за талию, аккуратно, но крепко, готовые подхватить в любой момент. И тишина… благословенная тишина полностью владела ночным ветром. Ни зверя, ни птицы, ни человеческого слова.

– Мы должны вернуться… – Я попыталась вырваться, но виер не отпустил: лишь позволил провернуться в кольце его рук.

– Ни гости, ни ваш кузен не заметят вашего отсутствия, – уверенно сообщили мне. – Но если желаете убедиться…

Меня подвели ближе к цветному стеклу. Так, что я легко могла рассмотреть спины стоявших по ту сторону дверей вьер и то, за чем они следили. За кем! Посреди бального зала продолжали танцевать девушка с моим лицом и мужчина, в точности такой же, как и тот, что держал меня за руку.

– Мы все еще танцуем. И будем танцевать столько, сколько вам потребуется, чтобы прийти в себя.

– Верните меня кузену, – попросила тихо, глядя на длинные пальцы с аккуратными ногтями, что сжимали мое запястье.

– Вы не вещь, чтобы возвращать вас владельцу, – заметил собеседник и добавил: – Мне показалось, вам неприятно находиться в зале. – Он разжал пальцы и прошел мимо меня. Остановился у перил, глядя на небо. – Или мое общество доставляет вам больше неудобств?

– Нет.

– Я рад. – Виер обернулся и подарил мне улыбку. – Подойдите, не бойтесь. Я не дам вам упасть.

И я подошла. Любопытства ради или чтобы продлить свое пребывание здесь, вдалеке от толпы, кузена и формальностей, которые обязана была соблюдать. Посмотрела вниз и вздрогнула: с этой стороны поместье стояло у края пропасти. Лунного света не хватало, чтобы разглядеть ее дно.

Я непроизвольно попятилась, желая оказаться подальше от края.

– Люди всегда смотрят только вниз…

– Нам больно падать, – отозвалась я и наградила собеседника негодующим взглядом. Он ведь и сам человек, а говорит так уничижительно, будто светлый эльф. – А летать не дано.

– Я обещал, что не позволю вам упасть, – напомнил собеседник.

И мне отчего-то показалось, что он говорил не только про падение в бездну. И, если разобраться, наличие наших волшебных двойников на приеме – тоже своеобразное исполнение этого обещания.

Вот только…

– И я рада поверить вам на слово, но боюсь, что не могу себе этого позволить. – Я вернула ему печальную улыбку сродни тем, что так хорошо выходили у виера. – Мы, люди, помним о пропасти, даже если не видим ее.

– Не всегда. – В голосе собеседника появились азартные нотки, а в глазах вспыхнуло нехорошее, незнакомое мне до сего момента пламя.

Он шагнул ближе, но и я отступила, сохраняя расстояние между нами прежним.

– Вы меня пугаете, – сказала тихо, во все глаза следя за медленным приближением мужчины. Я понимала, что рано или поздно отступать будет просто некуда. Балкон, на который мы вышли, не имел иных выходов, а значит, очень скоро мне предстояло решить: поступиться репутацией, обнаружив непозволительное уединение, или пойти на поводу у желаний собеседника.

И то ли мои слова, то ли полный обреченного смирения взгляд, брошенный в сторону бального зала, но что-то заставило виера остановиться.

Он прикрыл глаза, сжимая пальцы в кулак так крепко, что еще чуть-чуть – и они бы хрустнули, ломаясь, глубоко вдохнул – ноздри затрепетали, как у зверя, взявшего след, – а потом резко развернулся и вернулся к перилам.

– Мне жаль. – Порывистый вздох и хриплое: – Как мне заслужить ваше прощение?

– Оно вам не нужно.

Я сама не знала, что на меня нашло. Ведь иметь в должниках виера было выгодно. Кузен ни за что бы не отказался от такой возможности, а я… У меня все мысли вылетели из головы. Внутри дрогнуло, сжимаясь, сердце, и такая тоска затопила, будто это я, а не он, в чем-то виновата.

– Но если вы хотите… – Слова давались с трудом. Абсолютной глупостью казалось то, о чем я хотела попросить. А потому прежде, чем разум восторжествовал, заставляя меня прикусить язык, я быстро сообщила: – Достаточно будет улыбки.

– Всего одной? – уточнили у меня не без лукавства, а я почувствовала облегчение и робкую, не верящую самой себе радость.

– Одной, но искренней, – поставила я условие и добавила, усмотрев странный блеск в глазах собеседника: – И без хищного прищура. Я не добыча, чтобы меня гипнотизировать. Я…

– …самая великодушная виера, – хмыкнул собеседник.

– Вьера, – поправила я, и мужчина не стал спорить. Только губы его дрогнули в искренней, но все же чуть более насмешливой, чем мне бы хотелось, улыбке.