Не все дракону ведьма

Пользуясь возможностью, и я написала папе. Как есть, не скрывая от него ни своей влюбленности, игнорировать которую становилось все сложнее, ни душевных мук, которые вызывали у меня беседы Мариуса и виера. Последний стал подозрительно часто появляться в доме виера ЭльРаунди, заставляя хозяев дома нервничать так, будто их не деловой партнер навещает, а работник магистрата, отправленный с единственной целью: найти, за что стрясти штраф.

В такие дни весь дом ходил на цыпочках, боясь хоть скрипом половиц потревожить уединявшихся в кабинете хозяина дома мужчин. Они всегда начинали оттуда, а позже перемещались в гостиную, где кузины Антиора, польщенные вниманием, устраивали настоящее представление с игрой на рояле, пением и мини-театром.

Последний нравился мне больше всего, а потому, отговариваясь головной болью и недомоганием, я все равно спускалась и, усевшись на ступеньках лестницы, подсматривала за представлением и… виером.

Как бы глубока ни была моя обида, я все равно хотела его видеть. Пусть так – украдкой, делая уступку гордости и обиде, но совсем отказаться от возможности взглянуть на него я не могла. И он это словно чувствовал: задерживался подольше, порой даже оставался на ужин, отчего все семейство было вынуждено встречаться ночью на кухне – в присутствии гостя ничего в рот не лезло.

И мне пришлось сдаться. Под натиском разочаровавшихся сестер, которых оскорбляло невнимание виера, увещеваний Мариуса и настоятельной просьбы виеры Талилы, переданной через Терезу. Вечером следующего дня я спустилась к ужину, и все семейство ЭльРаунди в первый раз за минувшую после церемонии бракосочетания неделю смогло поужинать. В отличие от меня.

Теперь кусок в горло не лез мне.

– Ларин, вы позволите с вами поговорить? – подошел ко мне после ужина виер АльТерни. Он, как и я, едва ли оценил искусство повара.

– Вы уже начали. – Я попыталась улыбнуться, но вышло довольно жалко.

Мы вышли на балкон, где я любила стоять в ожидании трапезы и смотреть на горы. Виер молчал. И я не спешила продолжать разговор. Несмотря на висевшее в воздухе напряжение и недосказанность наших отношений, само присутствие виера заставляло меня чувствовать себя лучше.

– Я скучал, – признался мужчина.

– Вы приходили каждый день, – заметила я, пытаясь не выдать, насколько ценным это было для меня.

– А вы отказывались спускаться, – напомнил он.

– Я не хочу быть предметом ваших сделок с кузеном, – выдохнула я, вкладывая в слова всю скопившуюся боль и жалость к самой себе.

И повернулась к гостю.

– Я бы никогда не посмел. – Он посмотрел мне прямо в глаза. – Мои дела с вашим кузеном – не более чем подарок вашей семье за возможность видеться с вами чаще. И, – он усмехнулся, – чтобы немного склонить вашего отца на свою сторону.

– Отец не станет…

– Мне это уже известно, – усмехнулся виер. – Ответ господина Загресси на мой вопрос доставили вчера. И не сказать, что меня расстроило его решение.

Он замолчал и отвернулся. А у меня обида боролась с любопытством. Наконец последнее победило, и я, задержав дыхание, спросила:

– О чем вы спрашивали папу?

– Я просил у него вашей руки.

Мое сердце пропустило удар. Нет, я ждала, втайне надеялась, что он действительно настолько серьезен, но…

– Папа отказал?.. – Мой голос дрогнул. Мысли хаотически метались, пытаясь найти объяснение. Почему? Папа ведь знал, что виер мне более чем симпатичен, и, как бы я ни обижалась, все равно не смогу отказать ему.

– Не совсем, – откликнулся собеседник с той неторопливостью, что заставляет чесаться кулаки. – Он порекомендовал мне обратиться к вам. «Я поддержу любое решение своей дочери», – процитировал виер, а мне нестерпимо захотелось его стукнуть.

– Вы – убийца моих нервов. – Я все же не удержалась и ткнула кончиком указательного пальца ему в грудь.

Но вместо того, чтобы отшатнуться или извиниться, виер насмешливо поклонился и поцеловал мой обвиняющий палец. И тут уже мне пришлось краснеть и прятать руку за спину.

– Заслужил, – усмехнулся мужчина, поворачиваясь спиной к окнам.

Я бросила быстрый взгляд на столовую и, смутившись, поспешила тоже отвернуться. Зрители у нашего разговора имелись. И пусть они и обеспечивали видимость соблюдения приличий, но… лучше бы их не было. Я бы не чувствовала себя так глупо.

– Ларин, а я вам хоть немного симпатичен? – неожиданно спросил он, и я с удивлением взглянула на него.

– Разве это не очевидно? – уклонилась от ответа. И немного обиделась. Снова. Я ведь уже столько раз ему открывала душу, а он продолжает задавать глупые, задевающие меня вопросы!

– Нет. – Он покачал головой. – Вы то готовы меня расцеловать, то бросаете на произвол судьбы, отдавая на растерзание своим новым родственницам…

Я смущенно потупилась. Где-то внутри заворочалась совесть.

– То признаетесь мне в любви, то не говорите ни слова.

– Я…

– А ваш кузен рад бы помочь мне достучаться до вас, но лишь за несколько маленьких уступок…

– Вы ему ничего не должны! – вспылила я, уходя в спасительную злость. Так я хоть могла выносить взгляд виера.

– Я был бы рад задолжать ему полстраны, если бы он объяснил мне, как понять вас.