Не все ли равно, что думают другие?

Потому что мы обнаруживаем, что даже к великим силам и возможностям, похоже, не прилагаются четкие инструкции о том, как ими пользоваться. Например, огромная база знаний о том, как ведет себя материальный мир, лишь убеждает, что этому поведению, похоже, свойственно своего рода отсутствие смысла. Естественные науки не изучают непосредственно добро и зло как таковые.

Во все эпохи нашего прошлого люди пытались постичь смысл жизни. Они пришли к выводу, что, если нашим действиям можно было бы придать некую направленность или смысл, высвободились бы великие человеческие силы. Таким образом, на вопрос о смысле всего этого давалось очень много ответов. Но ответы были все самые разные, и приверженцы одного ответа с ужасом смотрели на деяния приверженцев другого – с ужасом, потому что, с несовпадающей точки зрения, весь огромный потенциал гонки направлен в ошибочный глухой тупик. Фактически именно из истории жутких чудовищ, сотворенных ложными убеждениями, философы поняли бесконечные и поразительные, по всей видимости, способности человечества. Мечта должна найти открытый канал.

Каков тогда смысл всего этого? Что мы можем сказать, чтобы снять покров с тайны бытия?

Если мы учтем всё – не только то, что знали древние, но и всё то, что знаем сегодня мы и чего они не знали тогда, – то, полагаю, мы должны признаться честно: мы не знаем.

Но в этом признании мы, вероятно, и нашли открытый канал.

Эта идея не нова; это идея века разума. Это философия, которой руководствовались люди, создавшие демократию, при которой мы живем. Идея, что никто на самом деле не знает, как руководить правительством, привела к идее, что мы должны организовать систему, с помощью которой новые идеи можно разработать, испытать и в случае необходимости отбросить с появлением более новых идей, – система проб и ошибок. Этот метод стал результатом того, что в конце восемнадцатого столетия наука уже проявила себя как процветающее предприятие. Даже тогда людям с активной социальной позицией было ясно, что открытые возможности – благо и что сомнение и дискуссии необходимы для движения вперед, в неведомое. Если мы хотим решить задачу, которую никогда прежде не решали, нам следует оставить дверь в неведомое приоткрытой.

Мы находимся в самом начале эпохи рода человеческого. Нет ничего иррационального в том, что мы пытаемся решать проблемы. Но впереди десятки тысячелетий. Наша обязанность – делать то, что мы можем, изучать то, что мы можем, улучшать решения и передавать их дальше. Наша обязанность – оставить людям будущего свободу действий. В бурной молодости человечества мы можем совершить серьезные ошибки, которые способны надолго остановить наш рост. Именно это мы и сделаем, если скажем, что у нас уже есть ответы, – у нас, таких юных и невежественных. Если мы подавим все дискуссии, всю критику, объявив: «Вот ответ, друзья мои; человек спасен!» – то мы надолго обречем человечество на цепи авторитета, ограниченного пределами нашего нынешнего воображения. Такое делали уже и прежде, слишком много раз.

Наша ответственность – ответственность ученых, знающих, что великий прогресс рождается из соответствующей философии невежества, что великий прогресс является плодом свободы мысли, – провозглашать ценность этой свободы; учить тому, что сомнений нельзя бояться, их надо приветствовать и обсуждать; и требовать эту свободу – наш долг перед всеми грядущими поколениями.