Не замужем. Секс, любовь и семья за пределами брака

Одним из самых значительных итогов постсоциалистического десятилетия стал процесс создания сферы частного бизнеса. Перераспределение ресурсов не только усилило системное превосходство мужчин над женщинами в публичной сфере, но и классовую сегрегацию среди самих мужчин. В «новое» время появляются представления о бизнесе как о «чисто мужском занятии», оформляющие новую мужскую идентичность «успешного бизнесмена».

В статье «Мужская экономика: Не до глупостей, когда карьеру куешь» антрополог Алексей Юрчак анализирует тексты «мужских» журналов «Карьера» и «Профиль», формирующих медиаобраз бизнесмена[87].

Автор приходит к мнению, что имидж успешного мужчины конструируется через способы высказывания, ограничивающие женские права, упрощающие женские образы, контролирующие женские желания.

Мужчины в этих изданиях изображаются талантливыми, богатыми, независимыми, симпатичными и умными людьми, «хозяевами жизни». «Они разведены, они изменяют женам, у них нет времени «на глупости», они заняты «серьезными делами».

Женщины в таком мировоззрении – это «молоденькие подчиненные девочки, секретари-референты, длинноногие существа. Их у мужчин много, они быстро надоедают, их с легкостью бросают и больше года не держат».

Женские желания и интересы здесь определяются не профессиональной деятельностью, а сексуальной или семейной зависимостью от мужчины-карьериста. «Предназначение» женщины видится в том, чтобы «снимать» с мужчин «бытовые проблемы». Современницы, занятые в сфере бизнеса, должны способствовать сексуализации и маскулинизации этой якобы «исконно мужской вотчины».

Постперестроечные процессы усилили также и внутриполовую сегрегацию. Популярная идея о том, что «настоящий мужчина» должен быть богатым и сильным, обесценивает опыт менее успешных мужчин, наемных работников (рабочих и служащих), оказавшихся вновь отстраненными от доступа к тем ресурсам, которые обеспечивают символы принадлежности к высокому социальному статусу.

Разрушение прежней социальной системы привело к тому, что в 1990-е годы многие мужчины оказались без работы, а женщины взяли на себя роль основных кормильцев.

С 2000-х годов наряду с ориентацией на «семейный мир» часть женщин перенимает ценности индивидуализма. Замужество как жизненная цель, по мнению социолога С.И. Голода, имеет значение для минимального числа российских молодых женщин начала XXI века[88].

Таким образом, краткий экскурс в историю семьи западного и советского обществ, предпринятый в этой главе, показывает, что «универсальной» или «естественной» формы семьи не существует. Способ организации частной жизни меняется вслед за экономическими преобразованиями в обществе.

Каноны в сфере интимного поведения и общепринятая мораль часто не совпадают с повседневными практиками, поскольку общество развивается быстрее, чем доминирующие взгляды и убеждения. Преобладающая экспертная позиция принадлежит, как правило, людям старшего поколения, в то время как в течение жизни одного человека общественный строй может смениться несколько раз.

Официальная риторика часто подкрепляется идеями, что «раньше было лучше», «семьи были крепче» и молодежи необходимо укреплять «семейные ценности». В этом случае целесообразно уточнять: какое именно прошлое имеется в виду? Ценности какой эпохи, сложившиеся под воздействием каких условий могут оказаться полезными в нынешних обстоятельствах? Кому и для решения каких задач?

Порой призывы вернуться в «золотые времена» выглядят столь же экзотично, как если бы современники ратовали за возвращение полигамии, крепостного права и легального насилия в браке. Но переосмысление устоявшегося мировоззрения, поддерживающего социальный порядок, не может быть быстрым и легким процессом. Взаимодействие с последствиями уже произошедших перемен требует большой смелости и новой теоретической рамки.

Глава 2

Кто такие синглы и «одиночки»?

Мэрилин Монро как предвестница феминизма

В этой главе я расскажу о том, как новые незамужние женщины появляются в «массовом сознании». Меня будет интересовать, что становится поводом для разговора о «женской одиночности», как о ней говорят на Западе и почему по-русски эта тема звучит иначе.

В середине прошлого века к 24 годам большинство людей в Северной Америке и Западной Европе состояли в браке. Клиническая психология того времени утверждала, что женщин, недовольных участью домашней хозяйки, необходимо лечить.

Любое проявление женской автономности, например готовность платить за себя в ресторане, подвергалось жесткому общественному осуждению. Проявления эмансипации приписывались сочувствию коммунистическим идеям и советской России[89].

Экономический рост 1950-х годов создает условия для расцвета общества потребления. Развивающаяся рекламная индустрия фабрикует глянцевый образ американской мечты как семейно-потребительского рая. Некоторые теоретики феминизма считают, что первый шаг к борьбе за доступ в общественные сферы американские женщины сделали, став активными покупательницами[90].