Не засыпай

Я проглатываю свои опасения, открывая бирюзовую дверь. У входа меня не ожидает специалист по связям с общественностью, вооруженный глянцевыми брошюрами. Полагаю, из-за того, что я опоздала. Гул голосов и звон бокалов внутри галереи говорят мне, что художественное представление в самом разгаре.

Пройдя по отполированному бетонному полу, я дохожу до двери, где висит надпись: «ВХОД ЗДЕСЬ». Дверь ведет меня в темную комнату. Крошечная гирлянда на полу обозначает путь в темноте. Я могу разглядеть лишь стену из шкафчиков и другую табличку: «УСЛОВИЯ ВХОДА: ВСЕ СУМКИ, МОБИЛЬНЫЕ ТЕЛЕФОНЫ И ПРОЧИЕ ВЕЩИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ОСТАВЛЕНЫ В ШКАФЧИКЕ».

Это неудобно, так как невозможно делать заметки или записывать интервью без телефона, но я играю по правилам. Я закрываю свою сумочку в шкафчике и надеваю ключ, закрепленный на разноцветном резиновом браслете, на запястье, когда выхожу отсюда. Я буду делать заметки у себя в голове и записывать их после того, как выйду.

Фоновые звуки голосов и струнного квартета, играющего «Времена года» Вивальди, становятся громче, когда я прохожу мимо шкафчиков к полуоткрытой двери. Сквозь щель мне в глаза бросается ярко-красный холст на стене.

Кто-то постукивает ножом по винному бокалу, чтобы привлечь внимание собравшихся. Затем следует объявление от ведущего, который просит всех собраться для выступлений. Я врываюсь в галерею через открытую дверь, так как не хочу их пропустить. Уже внутри я замираю на полушаге. Красный холст ненастоящий. Это проекция на белой стене. Все остальные стены пусты. На стенах нет ни одной художественной работы. Ни картин. Ни людей. Ни официантов, ходящих по залу с подносами бокалов, наполненных красным и белым вином. Ни ведущего.

Дверь за мной захлопывается. Фоновые звуки галереи продолжают звучать с другой ее стороны. Я чувствую себя сбитой с толку, в западне, как будто я повернула не туда в лабиринте. Я пытаюсь понять, как мне попасть на художественную выставку, когда вдруг выключается свет.

Я стою как вкопанная, слепая и беспомощная в темноте. Я сосредотачиваю все свои чувства на гуле художественной выставки за стеной, пока вдруг этот звук также не пропадает. Его заменяет глухая тишина. Единственные раздающиеся звуки – это мое собственное сердцебиение и учащающееся дыхание.

Мурашки ужаса бегут по телу, когда я понимаю, насколько я беззащитна одна на складе. Включается прожектор. Его луч игриво двигается по полу, будто призывает меня следовать за ним. Я иду за лучом в другую комнату, такую же темную и безмолвную.

Включается другой прожектор и фиксируется на экспонате, окруженном красными бархатными веревками. На деревянном стуле сидит женщина. Вокруг ее торса обмотан потрепанный морской канат. Я не вижу ее лица. На ее голову надет мешок из грубой льняной ткани. Ее щиколотки примотаны к ножкам стула. Ее руки связаны за спиной.

Музейная табличка гласит: «ЖЕНЩИНА НА СТУЛЕ».

Тогда я понимаю, что эта женщина является экспонатом.

Она стонет и извивается, будто пытаясь разорвать путы, удерживающие ее на стуле. Ее изорванная одежда обнажает кружевной бюстгальтер и гладкую бледную плоть.

Искусство перформанса никогда не было мне по вкусу, но я здесь для того, чтобы написать о нем, поэтому я подхожу ближе, чтобы рассмотреть подробности. Чем ближе я подхожу к красному бархатному барьеру, тем громче становится шепот, нараспев повторяющий слова, пока они не превращаются в оглушительное:

– Убей. Убей. Убей.

Когда это песнопение становится громче, женщина издает животный рев. Он звучит так, будто у нее под мешком заклеен рот. Звуки, которые она издает, едва ли можно назвать человеческими. На столе рядом с ней стоит стеклянная коробка. Внутри нож и ножницы. Рядом с коробкой молоток. На столе знак: «НЕ ТРОГАТЬ».

– Убей. Убей. Убей

, – продолжается песнопение.

Когда оно достигает апогея, я подхожу к бархатным веревкам, ограждающим «экспонат». Я уже достаточно близко, чтобы заметить на плече женщины татуировку в виде крошечных ярких бабочек.

На абсолютно белых стенах комнаты появляются черно-белые кадры. Они испещрены механическими повреждениями, будто это старая бобина с кинопленкой.

На одной стене кадры, на которых женщина раздевается догола. Она опускается в ванну и полностью погружается под воду. Видны только пузыри различных размеров на поверхности воды, потом исчезают и они, и не остается ничего.

На другом экране молодая женщина выходит из многоквартирного дома. Снято с точки зрения наблюдателя, следящего за женщиной из кустов.

На третьем и самом большом экране женщина идет по пустой парковке поздно вечером. Каждый ее шаг отдается стуком ее каблуков. Тяжелое дыхание на фоне становится все громче и громче, насмехаясь над беспечностью женщины, которая даже не подозревает, что за ней следят. Она нажимает на электронные ключи, чтобы открыть машину. Авто дважды сигналит.