Не злите Броню

Он подбежал к двери восемьдесят второй квартиры и стал нажимать на звонок – два длинных звонка, два коротких.

– Мы всегда так звонили, – пояснил Илья. – Чтобы они знали, что это мы.

Саша вынул ключи и открыл дверь. Мальчики застыли на мгновение к коридоре, прислушиваясь к посторонним запахам, которые успели поселиться в квартире. Потом Миша шагнул вперед:

– Мама? – неуверенно сказал он, и побежал в сторону кухни. Увидев, что там никого нет, он помчался в гостиную.

– Папа, – жалобно позвал он и остановился.

– Ну Мишка, – сказал Илья. – Ты что, забыл? Их же нет.

– Нет, есть, – зло закричал Миша и оттолкнул Илью. – Пусти, ты дурак, – громко крикнул он и побежал в детскую. Там на кровати сидел знакомый белый медведь и смотрел на него. Миша прижал его к груди и впервые горько заплакал, не вытирая горячих слез.

В комнату тихонько вошел Саша.

– Хочешь, я покажу тебе твоих родителей? – сказал он, присев рядом с мальчиком. Миша, казалось, не слышал его. Саша взял его на руки вместе с медведем, и, чувствуя, как сотрясается от рыданий Мишино тельце, подошел к окну.

– Они теперь стали звездочками, – продолжал говорить Саша, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. – И живут на небе.

– Не хочу, чтобы звездочками, – всхлипывал Миша. – Зачем они на небе!

– Чтобы смотреть на вас с Илюшей сверху, – сказал Саша. – Ты помнишь, твоя мама очень заболела, и не смогла больше здесь жить. Что поделаешь, люди иногда заболевают. И тогда на небе зажглась для нее яркая хорошая звездочка.

Миша затих и посмотрел в окно. Начинало темнеть, и на небе действительно стали появляться первые звезды. Саша продолжал шептать ему на ухо, сам поражаясь, где он находит нужные слова.

– Если мама с папой видят, что ты не плачешь, что тебе хорошо, – значит, им там тоже хорошо, – сказал он. – Вот ты сейчас перестал плакать, и, видишь, звездочка мигнула тебе? Это она улыбнулась.

Миша, у которого от слез все расплывалось перед глазами, кивнул и судорожно вздохнул.

– Покажи звездочки, – попросил он.

Илья сидел на диване в гостиной рядом с тетей Асей и показывал ей фотографии, прислушиваясь, что делается в детской.

– Да, весело вы жили, – сказала тетя Ася, рассматривая фотографию, где семейство Логиновых было снято летом на пляже.

Уходили поздно. Миша прижимал к животу медведя и всю дорогу пытался сам найти мамину и папину звездочки. Он сердился на них за то, что они ушли, но раз они его видят, – это другое дело. Можно помахать им рукой и посмотреть, как они подмигивают сверху.

Когда Натуся открыла им дверь, Миша уже спал у Саши на руках, прижимая к себе медведя, а Илья с порога вручил ей фотоальбомы.

– Вот и замечательно, – сказала Натуся, идя с альбомами в комнату. – Вот и славненько.

К приходу Гаврицкова у Куликовых собрались все родственники, включая Костю и любопытную Клеопатру Апполинариевну. Количество родственников было весьма немаленькое, поэтому большие сборища, как правило, происходили в просторной квартире Куликовых.

Гаврицков пришел вовремя. Все семейство ринулось встречать его в коридоре. Увидев всю толпу, которую он пытался усмирять в своем кабинете, Гаврицков замер на месте и попытался сделать слабую попытку к бегству. Но тетя Ася твердой рукой отобрала у него куртку, Валерий Павлович дружески взял его под руку и усадил за стол, а Аля налила ему большую тарелку ярко-красного борща.

Валерий Павлович налил всем коньяк Хенесси из заветной бутылочки, которую он привез из Германии, и не открывал в ожидании подходящего случая. Теперь этот случай, по его мнению, наступил.

– Ну, за доблестную милицию, – поднял он свою рюмку, – в лице ее самого замечательного представителя, – повернулся он к лейтенанту. Все встали, протягивая к нему свои рюмки. Александр Терентьевич смущенно поднял рюмку, и встретился с насмешливым взглядом Владика.

– А вот и выпью, – задиристо сказал он и торопливо опустошил рюмку.

– Сегодня можно, – снисходительно сказал Владик.

Дождались, пока дети наелись и ушли в другую комнату. Мише, Янке и Илюшей припасли побольше компьютерных игр, пазлов для Миши и мультфильмов, чтобы им было чем заняться. Ирка с Владиком и Броней уставились на Гаврицкова, провожая взглядом каждый кусок, который он отправлял в рот.

Взрослые, хотя и не столь откровенно, тоже ждали. Почувствовав себя в центре внимания, Гаврицков покраснел и положил вилку.

– В общем, – прокашлялся он, – так. Светлану Шамакову мы нашли. Ты, Костя, счастливчик, – сказал Александр Терентьевич. – В общем-то, тебя уже не должно было быть. Потому что всех своих предыдущих мужей она убивала.

– Но я ей не муж, – прошептал пораженный Костя.

– Потому что ей подвернулся Кутузов, – кивнул Гаврицков. – Он – более лакомый кусочек. У него квартира больше, и район престижнее. Дело, в общем-то, простое, – продолжал он. – Хотел бы я только знать, – с чувством проговорил Гаврицков, – кто этот… эта… которая направила следствие в Оймякон. За такие шутки…

– Как шутки? – встрепенулась Ирка и покраснела.