Не злите ведьму. Новая сказка

Она ринулась было ко мне, да с такой скоростью, что напугала, а потом вдруг отлетела назад, будто на какое-то пружинящее препятствие налетела. Бранилась долго – кулаками потрясала, проклятиями сыпала и кричала, что хуже меня наказания нет. А я в это время размышляла над очередной странностью – почему она могла меня касаться, когда ногу утром исцеляла и позже зрением колдовским делилась, а теперь не может? А вдруг у моего нового дара защита какая-то встроенная от нежити есть? Я же его только чувствую, но не вижу.

– …Чтоб ты провалилась! – закончила Белена наконец-то свою пламенную речь, отодвинула от стола один из стульев и с сердитым видом приземлила на него полупрозрачное тело.

– Я так понимаю, ты не ведьму из меня собиралась делать, а дуру, – подытожила я. – Не знаю, кто владел этим даром раньше, но спасибо ему огромное. Очень кстати пришлось. От тебя бы я и таких способностей не дождалась. Где Власов, вредительница?

– Не знаю я, где твой Власов, – огрызнулась она. – Я тебе о нём правду сказала.

– А о чём неправду? – уточнила я и тоже присела за стол. – Слушай, ты бы сразу лучше всё сказала, как есть, а? У меня ведь в шкафу запас соли на год. Упокоить я тебя, может, и не смогу, но попрыгать заставлю. Или пошла вон отсюда, чтоб глаза мои тебя больше не видели, или объясняй честно, чего ты опять ко мне привязалась. Раз я не провалилась никуда после последнего пожелания, значит, вреда ты мне причинить не можешь. Но при этом и не уходишь, когда гонят.

После этого разговора у меня снова остались только её слова, правдивость которых проверить невозможно. Единственным их подтверждением была лютая ненависть в голосе мёртвой ведьмы, адресованная не только мне, но и Марии тоже.

Призраком с ограниченными колдовскими возможностями Белена стала в результате собственного ритуала – того самого, которым разделила свою душу на части, чтобы потом подселиться в тело Женьки. Когда я подослала в Лесное дух Алексея Мухина, от прежней могущественной ведьмы оставалось всего две части – сильно ослабленная основа и тот кусочек, который засел в племяннице Мирона Карпунина. Процесс подселения тогда уже был запущен, но он не быстрый, поэтому Женька и чувствовала себя тогда всё хуже и хуже, а Белена истощалась всё сильнее – так всегда и происходит, а потом, когда всё завершится, просто нужно восполнить силы. Мухин утащил Белену на тот свет ослабленной настолько, что она даже сопротивляться не могла. Защиту со своей избушки на Змеиной горке она сама сняла – отчаянно пыталась восстановиться за счёт любых доступных ресурсов и хватала всё подряд. Избушка в итоге стала видимой, поэтому Пётр Семёнович получил возможность сжечь посмертный подарок Мухина – вольную и дарственную на лес. У посмертного дара сила особенная, и из-за этой силы вместе с бумагами загорелся и сам подарок – лес полыхал, пока не выгорел полностью. Не деревья горели – земля. Крепкая связь Белены с миром живых оказалась полностью разрушенной.

На том свете она тоже долго не задержалась. Дарёна знала, что пророчество Пелагеи сбудется нескоро, а на моего сына у неё уже тогда были свои планы. Она и призвала Белену, не дожидаясь, пока та найдёт способ улизнуть из пристанища неупокоенных душ и навредить мне или ребёнку. Когда я общалась с Пелагеей, Белена была ещё там, поэтому мне и было сказано, что её душа из чёрной белой пока ещё не стала. А чуть позже Дарёна приготовила для своей наставницы неуютную клетку, провела ритуал призыва и посадила ослабленный дух под замок.

Все эти месяцы Белена провела в заточении. Восстановить прежние силы и утраченные способности она уже не могла, потому что ритуал подселения не был завершён. Нынешнее состояние – это всё, что у неё осталось. Вдобавок к этому Дарёна своим чёрным колдовством ещё и сильно ограничила узницу в плане намерений – даже если бы Белена смогла вырваться и удрать, никакого зла она мне уже бы не причинила. И сыну моему тоже. И Власову. Эта защита не вокруг нас создана, а внутри самой Белены – просто магический запрет, который она обойти не может. Даже мелкую пакость вроде подножки подстроить нельзя, что бесит мою бывшую подружку неимоверно. А врать ей никто не запрещал – это единственная радость, которую Белена теперь может себе позволить.

Трактовать пророчество Пелагеи можно по-разному, но Дарёна решила поспособствовать его исполнению не только запретом на вредительство. Белена – дух, нежить. И её, как всякую нежить, при наличии должных умений можно подчинить, что Дарёнка и сделала. Не нацепила строгий ошейник, как на Нефёда и Фросю, но служить себе заставила.

– И будет служба эта треклятая длиться теперь до тех пор, пока слова Пелагеи не исполнятся, – с тяжёлым вздохом пожаловалась мне Белена. – Знала бы, что так всё обернётся, лучше б сразу тебя в своём болоте утопила.

– Угу, – кивнула я. – Я во всём виновата. И в том, что триста лет назад ты за собственной воспитанницей не уследила, тоже. Теперь Машка тебя на цепь посадила, а ты на мне за это отыграться решила.