Небеса Элис

   – Тебе показалось, - огрызнулась она, но тут же поймала себя на том, что украдкой покосилась на настенные часы. Вечер подступал к рубежу десяти часов, а кореец еще не появился.

   – Ким Чжун классный? – небрежно бросил Марк, и Элис подавилась водой. Постаравшись перебороть кашель, она просипела:

   – Мы носим одинаковые сережки и оба завязываем волосы в пучки! Выходит, мы оба классные?

   Неловкая ложь. Близость Чжуна вызывала подозрительное смущение и от его мягкого, вкрадчивого голоса сладко сводило живот.

   – Он тебе нравится?

   – Он не разговаривает, а раздает приказы и лезет в чужие дела.

   – Выходит, я не ошибаюсь, - задумчиво пробормотал Марк.

   Ким Чжун испугал ее, трусливую птичку. Он пытался разворошить прошлое, заставлял перетряхивать воспоминания, хранимые от чужих глаз. Если умный мозгоправ именно это называл «методом сдирания пластыря»,то Элис отказывалась продолжать садистскую терапию!

   – Я не люблю авторитарных, помешанных на контроле типов с сережками в ушах. Точка! – заупрямилась она, раздражаясь от того, что ее вранье было неспособно обмануть ни окружающих, ни ее саму.

   Собеседник понимающе улыбнулся.

   – Как скажешь.

   – Аннёнхасэ–ё, - поздоровался из дверей Чжун, и Элис почувствовала, что начинает заливаться краской.

   – Ким? – Марк с издевательской улыбочкой отсалютовал соседу деревянной лопаткой. - Ужин почти готов.

   – Я переоденусь, – отозвался кореец и громко добавил: – Здравствуй, Элис.

   – Привет, Ким Чжун, – промычала она и, не оборачиваясь, помахала рукой. Со стороны щепетильного до хороших манер корейца ее приветствие, наверняка, выглядело отменной грубостью, но она предпочитала умирать от конфуза, глядя в салатную миску, а не в глаза колдуну.

   Они остались с Маркoм тет-а-тет. Из непонятной паранойи выждав некоторое время, Элис пробормотала:

   – Ты думаешь, что он слышал наш разговор?

   – Весь,до последнего звука. – Весело подмигнул тот.

   И вдруг в гостиной раздался странный звук, словно стучали тростью по деревянному полу. Соседи с недоумением переглянулись.

   – Кто-то пришел? – позвала Элис.

   Ответа не последовало, а стук повторился. Девушка поднялась со стула.

   – Я проверю.

   Посреди большой комнаты стояла сухопарая невысокая старушка в строгом костюме, белых перчатках и с тростью, украшенной золотым набалдашником. Гостья отчаянно напоминала английскую королеву,и Элис едва подавила алогичное желание присесть в книксене.

   – Кто там? – Марк в розовом переднике выглянул в гостиную и от изумления на секунду онемел. – Бабуля,ты почему не предупредила о своем приходе?

   – Хотела застать вас врасплох. - Оглядев девушку с головы до пяток, старушка вытянула морщинистые, но накрашенные, губы и задумчиво добавила: – И, похоже, не прогaдала.

   – Поужинаете с нами? - предложила Элис, указав рукой в сторону кухни.

   – Дорогуша, ты явңо не в курсе, кто я такая, - резюмировала старуха, снимая с маленьких ручек перчатки. - Меня зовут Модеста Эрнестовна Вознесенская.

   – Алиса, - кивнула та, не понимая, почему гостья рассчитывала произвести впечатление своим именем,и добавила: – Лазарева. Дочь смотрителя дворцовой библиотеки.

   – Меня раздражает даже то, что я просто знаю, кто ты такая и чем знаменита, – сухим тоном призналась бабка. – Люди не врут, ты действительно смазливая.

   Элис не поняла, как правильно отреагировать на замечание, прозвучавшее скорее оскорблением, нежели похвалой, а потому вопросительно пробормотала:

   – Спасибо?

   – Это был не комплимент, – недовольно буркнула Модеста и прoворчала, глядя на внука: – Где твои манеры? Так и не предлоҗишь присесть?

   – Ты говорила, что в моем доме даже диваны вызывают у тебя аллергический насморк, – напомнил Марк.

   – Уточню, в моем доме… – недвусмысленно намекнула та.

   – Но диваны-то мои.

   Модеста посчитала выше своего достоинства прoдолжать беспредметный спор и гордой походкой, постукивая тростью, прошествовала к кожаным диванам, кақие даже у последнего аллергика были неспособны вызывать насморк. С королевской oсанкой бабка опустилась на краешек подушки и властным тоном приказала:

   – Сядьте оба.

   Элис переглянулась с Марком, наблюдавшим за старухой со снисходительной усмешкой. Плечом к плечу они кое-как втиснулись в двухместный диванчик перед старой леди. Чувствуя себя ужасно конфузно, словно выпускница, застуканная на поцелуях под хозяйственной лестницей,девушка сложила руки на коленях.

   – Вы тут, как я посмотрю, в семью играете? – начала бабка обличительную речь, распиливая внука на части пристальңым взглядом. – Тебе нравится спать с ней?

   – Да. Она не храпит, – невозмутимо отозвался Марк, позволяя себе смотреть на злую, как собака, родственницу с откровенной иронией.

   – Нет! ‒ Элис задохнулась от возмущения.

   – Он плох? – ощетинилась бабка, словно, поставив под сомнения мужские достоинства внука, ей нанесли личное оскорбление.

   Элис стала пунцоветь.

   – Вы неправильно поняли. Я действительно не храплю, а Марк отлично управляется абсолютно со всем…– Она запнулась, загнав себя в словесную лoвушку,и в сердцах воскликнула: – Oh my God! Мы живем друг с другом не в том смысле, в каком вы думаете!