Небеса могут подождать

Укладывая в папку фотографии и досье, Корин старался ухватить за хвост какую-то мелькавшую в голове, но неоформившуюся мысль, осознание какого-то несоответствия, смещения, подсознательно не дававшего ему покоя. Вдруг он понял, слово «смещение» дало ключ. Конечно же, смещение времени! В Лэнгли сейчас глухая ночь. А Коллинз на месте, и у Аллендейла просьба Корина не вызвала недоумения. Что же у них там произошло, настолько экстранеординарное?!

Трансевропейский экспресс «Мистраль» покрывал расстояние от Парижа до Брюсселя за три с половиной часа, и Корин предпочел его самолету.

Меньше неудобств с пересадками, и можно будет в располагающей обстановке подробно изучить досье Кеннета Дорена.

В полностью открытом со стороны прохода купе экспресса Корин путешествовал один, если не считать сразу уснувшего старичка в кресле по диагонали напротив. Корин вынул пачку серой бумаги, стремящуюся свернуться в рулон, и углубился в чтение. После первых же строк он восстановил ускользавшую ассоциацию с фамилией Дорен — в свое время он готовил передачу о провале операции «Шторма».

Воздушных замков по поводу поездки в Бельгию Корин не строил. Преступника и без него ищет Интерпол за тройное убийство. Что он мог сделать там, где не оставили живого места вооруженные современнейшей техникой специалисты? Но у него было и преимущество. Он обладал недоступными для них сведениями и имел к Дорену личный счет.

«Мистраль» прибыл в Брюссель в шестнадцать часов по местному времени. Корин любил этот город, тихие старинные улочки, уютные набережные и приветливые одноэтажные кафе. Он привозил сюда Стефи, и они часами бродили по вечерним проспектам, наслаждаясь прохладой кристального воздуха и фантастической игрой разноцветных лучей прожекторов в струях фонтанов. Но сейчас Корина не привлекали красоты Брюсселя. По кредитной карточке он получил в банкомате бельгийские франки, поймал такси и распорядился ехать на улицу Демер, 42.

Улица Демер, где Корину не доводилось бывать, не принадлежала к украшениям города. Узкая и унылая, она змеилась где-то посередине спального района, лишенного как мишурного блеска центра, так и живописности трушоб. Дом 42 одиноко возвышался меж двух пустырей, образовавшихся на месте снесенных зданий.

Корин обогнул дом, заглянул во двор. Здесь нашли брошенную машину Дорена, а следовательно, преступник направлялся не сюда. И все же его цель не могла отстоять слишком далеко от дома № 42.

Он спешил, очень спешил. Ему некогда было основательно запутывать следы.

Корин колебался. Он мог попросту пройти по квартирам близлежащих домов, показывая жильцам фотографию Дорена. Но это наверняка уже сделали полицейские, и Коллинз получил бы по своим каналам информацию, будь убежище Дорена найдено.

Итак, разумнее считать, что оно не обнаружено, и не стремиться обойти полицию в том виде спорта, в каком она сильнее.

Вместо этого Корин перешел на другую сторону улицы и постучался в первый же дом, в окне которого увидел прилепленную бумажку объявления «Сдаются квартиры». Базовая точка организации Дорена могла находиться и под крышей почтенного бельгийского обывателя — тогда концов не найти.

Но вероятнее, что они снимали жилье временно.

Это обеспечивает анонимность и мобильность.

Многочисленные ржавые замки долго щелкали и скрипели, и наконец перед Корином возникла полная, но не утратившая привлекательности блондинка средних лет. Корин поздоровался и сказал по-французски:

— Мадемуазель, я ищу хозяина этого дома.

«Мадемуазель» сработало безошибочно. Весы благосклонности женщины покачнулись в желательном для Корина направлении.

— Я хозяйка, мсье. Что вам угодно? Ищете квартиру?

— В некотором роде, — уклончиво ответил Корин. — Разрешите войти?

Женщина провела Корина по душным коридорам и пригласила в комнату, которую можно было охарактеризовать так же, как и хозяйку: «средних лет и не утратившую привлекательности». Корин сел на предложенный стул. Мадемуазель расположилась в кресле и закурила.

— Меня зовут Джон Корри, я адвокат из НьюЙорка, — представился гость. — Я здесь по делу одного из моих клиентов.

— О! — воскликнула хозяйка, из ее полных губ вылетело колечко дыма. — Мой муж тоже был адвокатом. Он погиб. Это так здорово!

Корин дипломатично предпочел не уточнять, что именно «здорово» — то, что муж был адвокатом, или то, что он погиб.

— Видите ли, мадемуазель… — Корин упорно продолжал называть ее так, игнорируя известие о бывшем муже.

— Мадлен Дюмар. Зовите меня Мадлен.

— Очень хорошо, Мадлен. Дело, приведшее меня сюда, довольно деликатного свойства. Оно касается очень большого наследства.

Корин бил наверняка. Ничто не могло взволновать увядающую вдову сильнее, чем упоминание о больших деньгах, пусть и чужих. Он вскроет мадам Дюмар, как консервную банку.

— Хотите вина, Джон?

Так, отношения развиваются в ускоренном темпе.

— Лучше виски.

Мадлен Дюмар подмигнула, удалилась на кухню и вернулась с литровой бутылью «Уэйкфилда».

— Сойдет?

— Я имел в виду рюмку виски, — пробормотал Корин.

Из буфета вынырнули пузатые рюмки, мигом наполнившиеся коричневатым напитком.