Небеса могут подождать

Последний сеанс связи «Барс» провел из Мексиканского залива, а несколько часов спустя там приводнился «Атлантис». В ту же ночь практически в точке координат «Барса» российский спутник зарегистрировал вспышку неустановленной природы.

Тем не менее узел проблемы «Барса» вяло распутывало военно-морское ведомство, не проявляя излишнего рвения. Никому не улыбалось повесить на себя после скандальной катастрофы «Комсомольца» в 1989 году еще одну утонувшую атомную субмарину, пусть и без ядерного вооружения.

В Париже, как и во всех столицах мира, крушение «Атлантиса» было новостью номер один для газет, телевидения и радио. Корину поручили срочно подготовить соответствующую программу на «Радио Европа», чему он даже ухитрился уделить немного времени, хотя был поглощен собственным, не особо продвигавшимся расследованием.

Лесли Энджел отнесся к сенсации сдержанно.

Известие задело его не больше, чем информация о землетрясении на Сахалине — конечно, ужасно, но его лично не касается. Он задержал взгляд на фотографии симпатичной мулатки в траурной рамке — Саманты Л. Ларрены, как явствовало из подписи под снимком. Жаль, подумал он. Почему Господу было угодно, чтобы эта молодая красивая женщина умерла?

В это время еще один человек на другой половине земного шара думал о Саманте Ларрене. Оставляя в стороне не очень, признаться, ясный вопрос о Господе, можно было с уверенностью утверждать, что ее смерть была угодна Кеннету Дорену.

14

Предательство Ратникова, появление подводной лодки с вооруженными людьми, внезапная стрельба, кровь — все это повергло Андрея Шалимова в состояние шока. Он действовал бездумно, как автомат. Когда загрохотали выстрелы, он рефлекторно толкнул Саманту локтем в грудь — не потому, что надеялся спасти ее, а потому, что она стояла рядом и чуть сзади. Когда девушка полетела в воду, Шалимов, ни секунды не мешкая, прыгнул за ней. Еще в воздухе он ощутил болезненный укол в ногу — пуля вырвала часть мышцы выше колена.

Шалимов со всплеском погрузился в зеленую воду, немедленно окрасившуюся кровью. Пули Дорена буравили морскую толщу, как крохотные ракеты, уносящиеся вертикально вниз с жужжащими пузырьковыми шлейфами.

Погружение Шалимова остановило препятствие под ногами. Оно было мягким и податливым.

Андрей подумал об акулах. Он никогда не видел акул воочию, но сомневался в мягкости их тел. Он сделал энергичный гребок и уцепился за комбинезон Саманты. Что дальше? Всплывать к поверхности — значит подставить себя и девушку под огонь.

В сущности, им приходилось выбирать между двумя смертями — от пуль или от удушья, и обе были ужасающе близки.

В полуметре впереди, под притопленным левым крылом «Атлантиса», темнела какая-то неясно видимая округлая масса. Шалимов догадался, что это выпущенная при посадке левая стойка шасси. Командир говорил, что в полость войдет лишь немного воды, а потом ее задержит сжатый воздух. Воздух!

Там можно дышать! Пусть это небольшая отсрочка, но это жизнь.

Шалимов обхватил Саманту левой рукой и погреб правой к огромному колесу. Опоры уходили внутрь мрачного цилиндра-шахты, куда пряталось шасси в убранном состоянии. Он взобрался по металлической трубе, волоча девушку за воротник комбинезона.

В верхней части цилиндра действительно скопился спертый воздух — не более кубического метра в объеме. Здесь царила кромешная тьма среди многочисленных угловатых механизмов, о которые Шалимов несколько раз больно ушибся.

Жалкие порции света просачивались снизу, из пронзенной солнечными лучами зеленой воды, но его было слишком мало, чтобы разглядеть лицо Саманты. Девушка дышала — это он ощущал. Она не произносила ни слова. Была ли она без сознания?

Или, как и он, понимала, что их задача — продержаться здесь долго, а при разговорах и движениях расходуется больше кислорода?

Соленая вода причиняла нестерпимую боль раненой ноге. Казалось, в обнаженную мышцу вгрызлись тысячи микроскопических крабов и вырывают из нее кусок за куском. Тяжко, размеренно стучало в висках. Воздух, пахнущий раскаленным железом и машинным маслом, становился все отвратительнее, как будто кто-то медленно вводил в сгущенную атмосферу яд из гигантского шприца. Но это был углекислый газ, источаемый их легкими и секунда за секундой отнимающий у них жизнь. Дыхание Шалимова и девушки участилось. Голову Андрея сдавливали чудовищные тиски, вязкие малиновые амебы плыли перед его глазами. Он задыхался.

Дальше оставаться в бездействии было нельзя.

Шалимов набрал полную грудь невыносимо омерзительного густого газа, ловя последние атомы кислорода, оттолкнулся от изогнутой железки и нырнул, поддерживая тело девушки. Он не думал, что в состоянии добраться до поверхности, слово «думал» вообще было неприменимо к нему в эту минуту, но помогла сама морская вода. Она выталкивала их, как поплавки. Шалимов ударился головой о наполовину погруженный в океан край крыла, схватился за него, рванулся и… вдохнул восхитительный морской воздух, в котором было сколько угодно кислорода, кубические километры прекрасного живительного кислорода, на весь мир, бесплатно и вдоволь для всех.