Небеса на земле. Научный взгляд на загробную жизнь, бессмертие и утопии

Эта теория имеет множество слабых мест. Во-первых, гипноз не является надежным способом восстановления памяти. Как неоднократно продемонстрировала психолог Элизабет Лофтус в условиях лаборатории и в реальной обстановке, воспоминаниями людей можно легко управлять, используя обычные предположения. Например, при опросе свидетелей автомобильной аварии выбор прилагательных для ее описания — скажем, «врезавшиеся» вместо «столкнувшиеся» — влияет на воспоминания о скорости машин[180]. В самом знаменитом эксперименте Лофтус внушала взрослым людям ложное воспоминание о том, как они в детстве потерялись в торговом центре. Треть испытуемых «вспомнили» такой эпизод, большинство из них в подробностях описали, как выглядел торговый центр, как и когда это случилось и даже что они почувствовали, когда их потеряли, а затем нашли[181]

. В аналогичной серии экспериментов с регрессией в прошлую жизнь психолог Николас Спанос продемонстрировал наличие выраженной корреляции между верой в реинкарнацию и детальностью воспоминаний о прошлой жизни и доказал, что гипнотизируемые вообще не восстанавливают воспоминания, а фантазируют, «как будто» побывали в прошлой жизни. Об этом свидетельствует тот факт, что испытуемые опираются на подсказки гипнотизера, а также образы и информацию из фильмов, телевизионных передач и романов о реинкарнации[182].

Второй комплекс будто бы эмпирических свидетельств реинкарнации получен в ходе исследований покойного психиатра из Виргинского университета Яна Стивенсона, собравшего во внушительном 2268-страничном труде «Реинкарнация и биология» (Reincarnation and Biology, 1997) описания сверхъестественного сходства между живыми и мертвыми людьми — прежде всего, родимых пятен, врожденных аномалий, шрамов, воспоминаний, случаев дежавю, — а также множество историй, рассказанных сторонниками идеи реинкарнации или не слишком проницательными людьми[183]

. Таких историй у адептов переселения душ пруд пруди, но не нужно быть специалистом, чтобы увидеть в них классическое проявление стереотипирования — тенденции искать значимые паттерны как в информативном сигнале, так и в случайном шуме. Большинству из нас плохо дается понимание подлинной случайности, поскольку она приводит к появлению кластеров, на непросвещенный взгляд кажущихся паттернами. Подбросьте пригоршню монет и рассмотрите, как они упадут на землю — они не будут распределены равномерно, через одинаковые промежутки. Они сконцентрируются в несколько кластеров. Предложите людям придумать последовательность результатов бросков монеты и услышите что-нибудь вроде «орел-решка-орел-решка-орел-решка», тогда как в реальной последовательности будут выделяться группировки «орлов» и «решек», например «2 орла, 3 решки, 3 орла, 5 решек, орел». Первые пользователи функции «случайного выбора» из плейлиста iPod жаловались, что некоторые песни повторяются чаще, чем можно было бы ожидать, что заставило компанию Apple сделать программу менее рандомной.

Я прочел множество кейсов реинкарнации, собранных Яном Стивенсоном и другими, исходившими из того, что родимые пятна, врожденные аномалии, шрамы, воспоминания, дежавю и прочее являются не случайными, и пришел к выводу, что они:

1) переоценивают значимость естественной кластеризации случайных результатов;

2) ищут паттерны там, где их нет (кажется, что А связано с Б, но это не так: это ложноположительный результат, ошибка типа I, которую мы подробнее рассмотрим дальше);

3) не вводят общепринятый протокол, определяющий, что является значимым в таких кажущихся связях.

Третий момент является методологической проблемой — застарелой болезнью исследований паранормального. При любой возможности психологи дают операционное определение темы исследования, чтобы данные можно было должным образом измерить и подвергнуть статистическому анализу. Когда медиум говорит: «Я чувствую присутствие фигуры отца», то участнику спиритического сеанса, потерявшему отца, дедушку, дядю или любого другого близкого, воплощающего «отцовское» начало, может показаться, что медиум попал в точку, однако ни «фигура отца», ни «присутствие» не измеряемы.