Небеса не для нас

По моим щекам покатились слезы. Я чувствовала его губы и движение его языка, его ладони и пальцы в тех местах, о существовании которых знала только понаслышке, не подозревая об удовольствии, которое могут доставлять прикосновения. Но я не могла простить себе этих ощущений, они приобретали привкус чего-то больного, неправильного.

―Ты плачешь?

Оторвавшись от меня, он посмотрел на свою ладонь, которой дотронулся до моей щеки ‒ на ней блестели размазанные капли.

Я закрыла лицо руками. Мое нутро разрывалось от боли, и я не могла выдержать ее. Я должна была дать слезам выход, но сначала… должна была отсюда уйти. Застегнув пиджак, я попробовала вытереть слезы дрожащей рукой. Только выйти отсюда, дойти до уединенного места…

Открыв кое-как дверь, я вырвалась из этого класса в многолюдный коридор. Меня увидел Витя, он поднялся со скамьи и пошел навстречу мне, но я не могла и смотреть на него сейчас, не то, что разговаривать с ним. Я забежала в туалет, который находился совсем рядом, в двух шагах.

―Ты что с ней сделал?! ―раздался за дверью голос друга, Макар что-то ему ответил, но я не сумела разобрать его слов.

Я заперлась в кабинке и прислонилась к ее стене.

Я плакала, плакала и никак не могла остановиться.

* * *

Что со мной сделал Макар? Да ничего, по сути. Ему ничего и не надо делать, только быть тем, кто он есть, этого достаточно, чтобы я чувствовала себя слабой ничтожной тряпкой, его подстилкой. Проходила минута за минутой, прозвенел звонок, а я все не могла успокоиться, не могла заставить себя выйти наружу.

Но хватит с меня этих слез! Хватит воспринимать каждое его никчемное слово, как личное оскорбление. Нет абсолютно никаких разумных причин для того, чтобы его слова так сильно ранили меня.

«Ева… я не хотел причинить тебе боль», внезапно вспомнилось мне. Может, и правда, не хотел. Стало жалко несчастную овечку, страдающую от неразделенной любви? Надеюсь, теперь он понял, что той любви во мне, как воды в пустыне. Теперь он знает, что я чувствую к нему. Ну, и отлично.

Слезы, и правда, помогли мне, я очистилась от груза этих эмоций, начала смотреть на ситуацию здраво, спокойно. Умывшись, стерев остатки макияжа туалетной бумагой, я оценила свое отражение в зеркале. Красные глаза, покрасневший нос, пятна на щеках. Сносно, в общем-то, но понятно, что я очень долго плакала. Еще один штрих к образу несчастной влюбленной овечки ‒ теперь уже ни у кого не останется сомнений, что Макар Власов разбил мое сердце. Даже смешно, если вдуматься.

Вернувшись в класс к началу следующего урока, я проследовала к своей парте с как можно более невозмутимым видом.

―Ева… ну, как ты? ―обеспокоенно спросил Витя, тем не менее, стараясь взглядом и голосом показать, что я могу не отвечать, если не хочу.

―Хорошо. Правда, все в порядке, ―я улыбнулась ему.

―Если хочешь, я поговорю с ним, скажу, чтобы он держался от тебя подальше.

―Да, нет, не нужно, спасибо, я просто хочу забыть обо всем этом.

Я напряглась на мгновение, но потом снова постаралась успокоиться. Я и правда, в порядке. Ну, или должна быть в порядке. Скоро об этой истории все забудут, и тогда я приду в себя окончательно и навсегда.

Краем глаза я заметила, что Макар снова посмотрел на меня. Я поправила волосы так, чтобы они создали что-то вроде ширмы перед моим лицом с его стороны. Не хочу его видеть, не хочу, чтобы он смотрел на меня. «Может, попросить маму перевести меня в новую школу?», внезапно мелькнул вопрос в моем сознании. В этой мысли было что-то разумное ‒ год только-только начался, и школа могла бы вернуть часть оплаты за мое обучение.

Но я знала, что побег от проблем еще никогда и никому не помогал.

Мне уж точно не поможет.

Глава 7. Повод для ненависти

У меня возникло стойкое ощущение, что после того разговора Власов и сам возненавидел меня, будто мои слова задели его сильнее и глубже, чем я могла ожидать. Несколько раз за весь этот день я ловила на себе его тяжелый задумчивый взгляд. С одной стороны, я не могла не чувствовать мстительное удовольствие, удовлетворение оттого, что теперь он понял, каково мне было все это время, что мои слова впились в его мозг ядовитой занозой, от которой не так-то просто избавиться.

А с другой… я начала его бояться. Я боялась того, что он может сделать мне, как попробует отомстить. Для этого у него было сколько угодно возможностей. Богатый популярный мажор, он мог уничтожить меня, когда ему вздумается.

Да, я его боялась.

Но остаток дня прошел мирно и спокойно, мы переходили из класса в класс, на физкультуре бегали и играли в волейбол, все время рядом со мной был Витя, в любой момент готовый меня защитить.

Конечно, я не могла знать, что Макар говорил обо мне за глаза другим ребятам. Как-то в одной из школ со мной похожим образом произошла очень неприятная история. На вечеринке я целовалась с одним из самых популярных парней в классе ‒ именно такие, наглые и самоуверенные, обычно первыми ко мне и подкатывали. В то время я отчаянно хотела понравиться хоть кому-то, друзей в той школе у меня не было. И вот он завел меня в темную комнату…